Послеобеденный сон фавна. Дебюсси

Посмотрела одноактный балет "Послеполуденный отдых фавна" и в очередной раз убедилась, что вдохновение не рождается на пустом месте.
В 1894 Клод Дебюсси пишет прелюдию для большого оркестра «Послеполуденный отдых фавна» на основе поэмы Стефана Малларме, будучи увлеченный яркой живописностью мифологического существа, грезящего в знойный день о прекрасных нимфах.

Поэма С. Малларме в свою очередь была написана в 1876 году под впечатлением аллегорического полотна Франсуа Буше, которое Малларме увидел в Лондонской Национальной галерее. Таким образом, стихотворение был инспирировано произведением живописи.
Интересно, что впоследствии оно само вызвало к жизни несколько замечательных живописных работ...
Стефана Малларме по праву считают одним из лучших французских поэтов XIX века;
особенность созданных им стихов включается в их практической непереводимости на иностранные языки. Малларме утверждал примат формы над содержанием, сказав как-то: «Назвать предмет - это значит уничтожить три четверти его очарования».Огромное значение придавал он музыкальности стиха, его фонетике. Поэтому так трудно переводить эти стихи. Гораздо более естественно переводить поэзию Малларме на язык музыки или живописи, рисунка, эстампа, гравюры, что так блистательно и так по-разному делали Дебюсси, Эдуард Мане, Анри Матисс...

И тем не менее... вот отрывки из поэмы Малларме в переводе И.Эренбурга:

О фавн, твой сон, как слез играющий родник,
Из хладных синих глаз стыдящейся возник.
Но погляди, как летний ветерок вздыхая,
Несходная трепещет пред тобой, иная.
Когда в истоме, утро хочет обороть
Жару и освежить томящуюся плоть,
Оно лепечет только брызгами свирели,
Моей! что на кусты росой созвучий сели...

Но тайна, вот она - воздушна и легка
Из уст идет играющего тростника.
Он думает, что мы увлечены напрасно
Своей игрой, которую зовем прекрасной,
Украсив, для забавы, таинством любовь,
Глаза закрыв, и в темноте рыдая вновь
Над сновиденьем бедер и над спин загадкой,
Мы эти сны, пришедшие к душе украдкой,
Зачем-то воплотим в один протяжный звук,
Что скучно и бесцельно зазвучит вокруг...

Мой жадный глаз, камыш сверля, тая желанья,
Движенье нимф, купавших сладостный ожог,
В воде кричавших бешено, заметить мог.
Но вот восторг исчез внезапно, тела чудо,
Средь блеска вашего, о изумруды!
Бегу и вижу спящих дев, упоены
Истомой вместе быть, их руки сплетены.
Несу, не размыкая рук их прочь от света,
В густую тень, где розы, солнцем разогреты,
Благоухают, игры дев храня,
Их делая подобными светилу дня...

Их первый страх преодолеть, рукой дрожащей
Распутать их волос нетронутые чащи,
Разнять упорные уста для близких нег -
Я это совершил, и свой багровый смех
Я спрятал на груди одной из них, другая
Лежала рядом и ее рукой лаская,
Я жаждал,чтоб сестры растущий быстро пыл
Ее-б невинность ярким блеском озарил,..

Измученного жаждой, вы, средь белизны,
Забывши богохульство ваше, спать должны.
Уста подставлю я небесному светилу...
Прощайте нимфы! я вас вижу тенью милой!
Это произведение послужило основой для создания одноактного балета
«Послеполуденный отдых фавна» - премьера которого состоялась 29 мая 1912 года в театре Шатле в Париже в рамках показов Русских балетов Дягилева. Хореографом и главным исполнителем выступил Вацлав Нижинский, декорации и костюмы создал Леон Бакст. В качестве музыкального сопровождения использовалась симфоническая поэма Клода Дебюсси «Прелюдия к Послеполуденному отдыху фавна». В основу музыки и балета легла эклога Стефана Малларме «Послеполуденный отдых фавна».
Интересно, что на создание балета на античную тему Нижинского, вероятно, вдохновил Дягилев. Во время поездки в Грецию в 1910 году тот был впечатлен изображениями на античных амфорах и заразил своим энтузиазмом Нижинского. Выбор музыки остановился на прелюдии к «Послеполуденному отдыху фавна» Клода Дебюсси. Нижинский сначала нашел музыку слишком мягкой и недостаточно резкой для представляемой им хореографии, но уступил по настоянию Дягилева. Во время посещения Лувра с Леоном Бакстом, Нижинский был вдохновлен греческой керамикой выполненной в технике краснофигурной вазописи. В особенности его поразили аттические кратеры изображающие сатиров преследующих нимф и сюжеты из «Илиады». Он сделал несколько эскизов, которые могли бы дать идеи для хореографии. В конце 1910 года в Санкт-Петербурге Нижинский с сестрой экспериментировали с эскизами. Подготовительная работа продолжалась в Париже до 1911 года. Первые репетиции проходили в Берлине в январе 1912 года.

Леон Бакст. Эскиз костюма к балету «Послеполуденный отдых фавна

Симфоническая прелюдия

"Послеполуденный отдых фавна"

Прелюдия «Послеполуденный отдых фавна» была написана на основе

одноименного сочинения Стефана Малларме в 1892 г. В какой-то степени это музыкальное произведение можно сравнить с пейзажами художников-импрессионистов: «Белые кувшинки» и «Поле тюльпанов» К. Моне; «Тропинка в высокой траве»,

О. Ренуара. Никакого драматического конфликта или борьбы, сюжета или динамичного развития действия - только мир природы с разнообразием его красок и образов.

Произведение Малларме привлекло Дебюсси в первую очередь яркой живописностью мифологического существа, грезящего в знойный день о прекрасных нимфах.

Жанр, к которому обратился Стефан Маларме, мало привлекал современных ему поэтов. Это эклога - диалог персонажей античной буколической поэзии. Действие, а вернее бездействие происходит на берегу Эгейского моря, где нещадно палит полуденное солнце и мерно журчит флейта Пана. Эту полуденную истому нарушают испуганные возгласы купающихся дриад, к которым подкрадывается косматый покровитель пастухов…

В основе музыкального сочинения лежит, по существу, один лишь мелодический образ «томления», построенный на «ползучих» хроматических интонациях. Для его оркестрового воплощения Дебюсси использовал почти все время один и тот же специфический инструментальный тембр - флейту в низком регистре. Образ статичен, что соответствует замыслу композитора и оправдывается характером самого образа. Лишь в небольшой средней части (композиция трехчастная) при проведении новой диатонической темы у струнной группы оркестра общий характер становится более напряженным. Реприза заканчивается постепенно исчезающей темой «томления».

«Фавн» был исполнен в 1894 г., после чего о Дебюсси-композиторе заговорили в широких музыкальных кругах Парижа. А в 1912 г. Вацлав Нижинский поставил «Фавна» в виде хореографической картины.

После первого исполнения «Послеполуденного отдыха фавна» Дебюсси получил письмо от Стефана Малларме: «Ваша иллюстрация "Фавна" не только не диссонирует с моим текстом, наоборот, она превышает его ностальгией, изумительной чуткостью, мечтательностью и богатством».

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Перейти к: навигация ,поиск

Послеполуденный отдых фавна
Леон Бакст. Эскиз костюма к балету «Послеполуденный отдых фавна»
Композитор	Клод Дебюсси
Хореограф	Вацлав Нижинский
Дирижёр-постановщик	Пьер Монтё
Сценография	Леон Бакст
Первая постановка
Место первой постановки	Театр Шатле , Париж

«Послеполуденный отдых фавна» - одноактныйбалет , премьера которого состоялась29 мая 1912 года втеатре Шатле вПариже в рамках показовРусских балетов Дягилева . Хореографом и главным исполнителем выступилВацлав Нижинский , декорации и костюмы создалЛеон Бакст . В качестве музыкального сопровождения использоваласьсимфоническая поэма Клода Дебюсси «Прелюдия к Послеполуденному отдыху фавна ». В основу музыки и балета леглаэклога Стефана Малларме «Послеполуденный отдых фавна ».

История создания

На создание балета на античную тему Нижинского, вероятно, вдохновил Дягилев . Во время поездки вГрецию в1910 году тот был впечатлен изображениями на античныхамфорах и заразил своим энтузиазмом Нижинского. Выбор музыки остановился на прелюдии к «Послеполуденному отдыху фавна»Клода Дебюсси . Нижинский сначала нашел музыку слишком мягкой и недостаточно резкой для представляемой им хореографии, но уступил по настоянию Дягилева. Во время посещенияЛувра сЛеоном Бакстом , Нижинский был вдохновлен греческой керамикой выполненной в техникекраснофигурной вазописи . В особенности его поразилиаттические кратеры изображающиесатиров преследующих нимф и сюжеты из «Илиады ». Он сделал несколько эскизов, которые могли бы дать идеи для хореографии. В конце1910 года вСанкт-Петербурге Нижинский ссестрой экспериментировали с эскизами . Подготовительная работа продолжалась вПариже до1911 года . Первые репетиции проходили вБерлине в январе1912 года .

Жорж Барбье ,Нижинский в роли фавна,1913

Сюжет балета не является адаптацией эклоги Малларме, а сценой предшествующей описываемым в ней событиям. Фавн просыпается, любуется виноградом, играет на флейте... Вдруг появляется группанимф , затем вторая которая сопровождает главную нимфу. Она танцует держа в руках длинный шарф. Фавн, привлеченный танцами нимф, бросается к ним, но они в испуге разбегаются. Только главная нимфа медлит, после дуэта она убегает уронив свой шарф под ноги фавну. Он поднимает его, уносит в свое логово на скале и, расположившись на легкой ткани, предается любовной истоме.

Хореография

Особенностью хореографии Нижинского был разрыв с классической традицией. Он предложил новое видение танца, построенное на фронтальных и профильных позах, заимствованных у фигур древнегреческой вазописи. Нижинский в балете исполнил только один прыжок, который символизировал пересечение ручья где купаются нимфы. Персонажи в костюмах Бакста выстраивались на сцене так, что создавалось впечатление, будто это древнегреческий фриз . Нимфы, одетые в длинные туники из белого муслина, танцевали босиком с подкрашенными красной краской пальцами ног. Партию главной нимфы танцевалаЛидия Нелидова . Что до Нижинского, то костюм и грим полностью изменили танцовщика. Артист подчеркнул раскосость своих глаз, утяжелил рот, чтобы показать животное начало фавна. На нем былотрико кремового цвета с разбросанными темно-коричневыми пятнами. Впервые мужчина появлялся на сцене столь откровенно обнаженным: никаких кафтанов, камзолов или штанов. Трико дополняли лишь маленький хвостик, виноградная лоза, обхватывавшая талию, да плетеная шапочка золотистых волос с двумя золотыми рожками.

Место первой постановки

«Послеполуденный отдых фавна» - одноактный балет , премьера которого состоялась 29 мая 1912 года в театре Шатле в Париже в рамках показов Русских балетов Дягилева . Хореографом и главным исполнителем выступил Вацлав Нижинский , декорации и костюмы создал Леон Бакст . В качестве музыкального сопровождения использовалась симфоническая поэма Клода Дебюсси «Прелюдия к Послеполуденному отдыху фавна ». В основу музыки и балета легла эклога Стефана Малларме «Послеполуденный отдых фавна ».

История создания

На создание балета на античную тему Нижинского, вероятно, вдохновил Дягилев . Во время поездки в Грецию в 1910 году тот был впечатлен изображениями на античных амфорах и заразил своим энтузиазмом Нижинского. Выбор музыки остановился на прелюдии к «Послеполуденному отдыху фавна» Клода Дебюсси . Нижинский сначала нашел музыку слишком мягкой и недостаточно резкой для представляемой им хореографии, но уступил по настоянию Дягилева. Во время посещения Лувра с Леоном Бакстом , Нижинский был вдохновлен греческой керамикой, выполненной в технике краснофигурной вазописи . В особенности его поразили аттические кратеры , изображающие сатиров , преследующих нимф, и сюжеты из «Илиады ». Он сделал несколько эскизов, которые могли бы дать идеи для хореографии. В конце 1910 года в Санкт-Петербурге Нижинский с сестрой экспериментировали с эскизами . Подготовительная работа продолжалась в Париже до 1911 года . Первые репетиции проходили в Берлине в январе 1912 года .

Сюжет

Сюжет балета не является адаптацией эклоги Малларме, а сценой, предшествующей описываемым в ней событиям. Фавн просыпается, любуется виноградом, играет на флейте... Вдруг появляется группа нимф , затем вторая, которая сопровождает главную нимфу. Она танцует, держа в руках длинный шарф. Фавн, привлеченный танцами нимф, бросается к ним, но они в испуге разбегаются. Только главная нимфа медлит. После дуэта она убегает, уронив свой шарф под ноги фавну. Он поднимает его, уносит в своё логово на скале и, расположившись на легкой ткани, предается любовной истоме.

Хореография

Особенностью хореографии Нижинского был разрыв с классической традицией. Он предложил новое видение танца, построенное на фронтальных и профильных позах, заимствованных у фигур древнегреческой вазописи. Нижинский в балете исполнил только один прыжок, который символизировал пересечение ручья, где купаются нимфы. Персонажи в костюмах Бакста выстраивались на сцене так, что создавалось впечатление, будто это древнегреческий фриз . Нимфы, одетые в длинные туники из белого муслина, танцевали босиком, с подкрашенными красной краской пальцами ног. Партию главной нимфы танцевала Лидия Нелидова . Что до Нижинского, то костюм и грим полностью изменили танцовщика. Артист подчеркнул раскосость своих глаз, утяжелил рот, чтобы показать животное начало фавна. На нем было трико кремового цвета с разбросанными темно-коричневыми пятнами. Впервые мужчина появлялся на сцене столь откровенно обнаженным: никаких кафтанов, камзолов или штанов. Трико дополняли лишь маленький хвостик, виноградная лоза, обхватывавшая талию, да плетеная шапочка золотистых волос с двумя золотыми рожками.

Реакция публики и критиков

Первая работа Нижинского поразила публику, которая не привыкла к хореографии, строящейся на профильных позах, угловатых движениях. Многие упрекали балет и в непристойности. Так Гастон Кальмет , редактор и владелец газеты «Le Figaro », снял из набора статью симпатизировавшего Русскому балету критика и заменил её собственным текстом, где резко осудил «Фавна»:

Однако парижские артистические круги восприняли балет совершенно в ином свете. В газете «Le matin » вышла статья Огюста Родена , побывавшего и на генеральной репетиции, и на премьере, восхваляющая талант Нижинского:

Нет больше никаких танцев, никаких прыжков, ничего, кроме положений и жестов полусознательной животности: он распростирается, облокачивается, идёт скорченный, выпрямляется, подвигается вперёд, отступает движениями то медленными, то резкими, нервными, угловатыми; его взгляд следит, его руки напрягаются, кисть широко раскрывается, пальцы сжимаются один против другого, голова поворачивается, с вожделением измеренной неуклюжести, которую можно считать единственной. Согласование между мимикой и пластикой совершенное, всё тело выражает то, чего требует разум: у него красота фрески и античной статуи; он идеальная модель, с которой хочется рисовать и лепить.

Напишите отзыв о статье "Послеполуденный отдых фавна"

Примечания

Литература

Baron Adolf de Meyer, Jennifer Dunning. L"Après-midi d"un faune: Vaslav Nijinsky, 1912. - Dance Books, 1983. - ISBN 0903102781 .

Ссылки

(англ.)

Отрывок, характеризующий Послеполуденный отдых фавна

И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.

С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d"Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.