Программу "За кадром" ведёт Николай Мамулашвили .
В программе рассказывается о том, как работают журналисты. Точнее говорится о том, что в процессе их работы остаётся за кадром. О чём, радиослушатели, телезрители и читатели не просто не знают, а порой даже не догадываются. Работа журналиста одновременно интересна и сложна. И далеко не всё так просто, как может показаться на первый взгляд. Конечно, есть журналисты, которые специализируются на конкретных темах. Кто-то делает политические новости, кому-то больше удаются репортажи из горячих точек, а кто-то занимается исключительно темой культуры или религии. Но есть журналисты, что называется, всеядные. Они могут писать на любую тему, писать спецрепортажи или делать документальное кино.
Наша сегодняшняя гостья в своей профессии умеет всё. У этого человека очень интересные репортажи и интересные фильмы. В студии - тележурналист, специальный корреспондент телеканала "Россия 24", обладатель многих журналистских премий Зинаида Курбатова .
В числе гостей программы было много разных журналистов - известных и не очень, было много телевизионщиков и радиожурналистов, были редакторы, спортивные журналисты, продюсеры. Но вот такая особенность: в 90 случаях из 100 они не имели профессионального журналистского образования. Кто-то был инженером, кто-то филологом, а кто-то врачом. Но так сложилась их жизнь, что все они стали журналистами, и все они благодарны судьбе, что пришли в эту профессию. А как складывалась ваша судьба? Как вы попали в журналистику?
З. Курбатова: Если бы мне в 20 лет сказали, что я буду журналистом и на телевидении буду работать, конечно, я бы этому человеку не поверила, потому что я готовила себя к совершенно другой жизни. С детства я себе представляла, что хочу заниматься книгой, хочу заниматься иллюстрациями. Я закончила Академию художеств в Петербурге.
Почему говорю, что никогда не поверила бы? В моей семье были такие представления. Я стала свидетелем одного разговора.
Хочу открыть небольшой секрет. Дело в том, что Зинаида Курбатова - внучка очень известного человека, академика Дмитрия Сергеевича Лихачёва .
З. Курбатова: В нашей ленинградской квартире дедушка разговаривал с кем-то по телефону. Звонила одна родственница и просила устроить её внучку в Ленинградский университет на факультет журналистики. Помню, что дедушка с ней разговаривает и отвечает: "Ну что вы, Леночка ведь приличная барышня. А в журналистике главное - наглость". Этот диалог как-то врезался мне в память.
Сейчас кажется, что и неслучайно он оказался в памяти. Колесо фортуны сделало большой оборот. У меня была персональная выставка в одной из галерей в Петербурге на Невском проспекте. Я очень многих людей пригласила в гости, в том числе Сергея Шолохова, очень известного тележурналиста. Сергей пришёл и говорит, что он приглашает меня работать на телевидение. Как? Я этим никогда не занималась. У меня другая профессия. "Нет-нет, у вас всё получится", - сказал Сергей. Я считаю Сергея Шолохова своим крёстным отцом. Он меня пригласил. Тогда он работал на Чапыгина, это нынешний "Пятый канал". И я совершенно не жалею, что это произошло.
А то образование, тот опыт и та наглядка, которую я получила, очень помогают, потому что основы композиции те же и в живописи, и в построении кадра. Для меня невероятно большое значение имеет видеоряд. Я знаю, что есть телевизионные журналисты, которые говорят, что оператор - это функция. Я не могу с этим согласиться, ибо считаю, что видеоряд - это главное.
Наверное, процентов 60-70 успеха репортажа - это работа оператора.
З. Курбатова: Конечно. Может быть, простой текст, текст может быть даже не очень хорошим, но если при этом хорошее видео, то всё, это успех, когда хорошо снято, красиво, грамотно, вовремя. Есть какая-то реакция. Поэтому мне профессия помогает.
А как вам работается, вспоминая цитату дедушки о журналистской наглости?
З. Курбатова: Наглость, конечно, должна быть у журналиста. К сожалению, мне постоянно приходилось наступать себе на горло, потому что, когда ты звонишь, а я много лет работала в Петербурге - 11 лет, в Москве только 2 года, там у нас не было продюсеров, не было людей, которые помогали бы организовать съёмку. У нас был маленький коллектив. И вот звонишь очень пожилой, заслуженной женщине Наталье Михайловне Дудинской, великой балерине, а она говорит, что не в состоянии принять. А мне нужно добиться, чтобы она приняла. И это, конечно, наглость. Тебя в дверь, а ты в окно.
И получалось?
З. Курбатова: Получалось. Иногда не получалось.
К Параду Победы вы сделали серию репортажей о ветеранах войны под названием "Победители". Как вам работалось?
З. Курбатова: Очень широкая тема. Что касается ветеранов войны, это не впервые у меня. По правде, был такой формат. Лет 10 назад я сделала в Петербурге программу, которая называлась "Цена Победы", где без закадрового текста были только интервью ветеранов. Это очень интересно, это очень тяжело, потому что работа с пожилыми людьми всегда тяжёлая. В этот раз, к сожалению, у меня несколько интервью закончились тем, что у человека повышалось давление, он начинал плакать. У меня просто был ужас.
Мы ездили в Краснодар, записывали такого Сергея Дробязко, совершенно замечательного человека, очень скромного, хорошо говорящего. Он был в плену, шестнадцатилетним мальчиком стал участником Пашковской переправы, которая была разгромлена. И он попал в плен. В конце интервью мы стоим как раз на том месте, где эта переправа была. И С. Дробязко говорит, что ему хочется лечь. Ложится на землю, а вообще было холодно, и говорит, что ему плохо, что у него стоит кардиостимулятор. Я думаю, что всё. Что делать? Он просит достать из его кармана нитроглицерин. В общем, мы как-то его доволокли до машины, едем домой в полной тишине, и он говорит: "Думаете, как бы деда довезти живым?" Почему наглость нужна? Я ведь тоже тут наступаю себе на горло своему воспитанию, каким-то своим принципам. Но, тем не менее, сделали этот материал. Знаю, что отзывы были, понравилось людям.
Вы знакомы со многими известными людьми. В их числе политики, артисты, деятели культуры. Возможно, во многом всё это благодаря вашей семье, а точнее вашему дедушке - академику Лихачёву. Ваше близкое родство с Дмитрием Сергеевичем Лихачёвым помогало в работе?
З. Курбатова: Ну, здесь в Москве у меня никаких связей нет. Я, когда сюда переехала, произошла смешная история. Я пришла в гости, засвидетельствовать своё почтение Владимиру Петровичу Юнишерлову, главному редактору журнала "Наше наследие", у истоков которого стоял дедушка. Он мне говорит, что я делаю, зачем переезжаю в Москву, у меня же нет связей. Я ему отвечаю, что он моя главная связь, теперь будете меня с кем-то знакомить. Постепенно эти связи как-то набираются. Но, конечно, в Петербурге было гораздо проще. Да Петербург и город маленький очень, все друг друга знают.
Часто сравнивая, говорят, что москвичи - люди своеобразные, а петербуржцы - люди совершенно другие.
З. Курбатова: Очень многие не любят этих сравнений. Мне здесь делают замечания, что не хорошо сравнивать, некорректно. Тем не менее, я все равно сравниваю, потому что я живу здесь, а мой родной город - всё-таки Ленинград, Петербург.
Что касается работы. Известные или великие люди в Петербурге, как правило, запросто пускают к себе домой, приглашают. Так происходит в 90 процентах случаев. Причём это не потому, что они знают меня или мою семью, а принято так. Вы снимаете обо мне репортаж к моему 80-летию? Приезжайте домой. И так поступали очень многие. И Наталья Михайловна Дудинская, и Кирилл Лавров, и Андрей Павлович Петров. И здесь я хочу остановиться. Величайший композитор Андрей Павлович, покойный, был совершенно удивительным человеком.
К вопросу о сложностях журналистской работы. Как правило, всё-таки мы, журналисты от общения очень устаём. И хочется в свои выходные просто побыть в лесу, потому что от звука человеческого голоса нехорошо, когда ты много работаешь. Очень редкие люди, их очень мало, но они есть и были, с которыми ты поговоришь, возьмёшь интервью, выходишь от них, и у тебя на несколько дней хорошее настроение. Я даже не скажу, что это послевкусие. Это значит, что они тебя зарядили своей очень положительной, прекрасной энергией. Это, как правило, встречается у редких людей, у тех, кто талантлив, у людей крупного масштаба. Такие люди, как правило, не завистливы, беззлобны. Андрей Павлович Петров был именно таким.
Вспоминаю эпизод. Один раз мы приехали к нему брать интервью втроём, наша группа. Мы взяли интервью, всё сняли, раскланялись, выходим. Он не может открыть дверь. И говорит, стесняясь: "Вы знаете, только что приходил слесарь, что-то чинил. Но я не могу замок открыть. Что-то случилось". Немая сцена. Ну, как тут быть, что сказать в таком случае. Андрей Павлович говорит: "Впрочем, всё хорошо. Оставайтесь, у меня бар наполнен". В конце концов, наш инженер починил эту дверь, и мы ушли. А Андрей Павлович сказал, что теперь он знает, кого приглашать, когда что-то в доме будет не так.
Эдуард Степанович Кочергин для меня вот такой человек, с которым хочется говорить. Вообще, я к нему с большим уважением и любовью отношусь. После интервью с ним мир становится кристально чистым. Понимаете, такой прекрасный, блистающий мир, где всё понятно. Это чёрное, это белое. И тебя нет сомнений в том, что ты что-то делаешь правильно или неправильно, настолько человек организует всё в твоей голове. Это прекрасные моменты журналистской работы, за что я её люблю. За то, что можно встретиться с такими людьми, постоять просто рядом с ними, послушать их голос.
А в Москве не так встречают?
З. Курбатова: В Москве у меня не было случая, чтобы кто-то из известных людей позвал к себе домой. Как правило, в 100 процентах случаев все встречаются в учреждении или на улице. И никто не спрашивает, как тебя зовут. Меня это поражает. В Петербурге всегда спрашивали, кто вы, что вы, а отчество скажите, неудобно вас без отчества называть. У оператора имя спросят.
В Москве человек - функция. У меня ни разу никто не спросил, как меня зовут. А про операторов и говорить нечего. Помню, в Петербурге мы приезжаем к одной даме, очень тонной. Я ей говорю, что я - Зинаида Курбатова, оператор - Сергей Эйслер. Она так мечтательно и говорит: "Эйслер… Какая прекрасная фамилия! Ведь в Ленинграде до войны были одни Эйслеры, Эймлеры". Понятно, что немецких фамилий было много. Потом они были высланы. То есть, в Петербурге никто как-то не торопится. А в Москве, к сожалению, в данном случае я не хочу сказать, что это невоспитанные люди, может быть, это такой безумный темп жизни, когда действительно человек приходит, спрашивает, сколько у него минут, два вопроса и всё. Моё мнение, что 10 или 15 минут ничего не решат в этой жизни. Мы теряем гораздо больше драгоценного времени зря. Когда ты несёшься и вполоборота разговариваешь с человеком, это ничего не сэкономит, ничего не улучшит. Но, тем не менее, в Москве я всё время на это внимание обращаю.
Просто, наверное, в Москве совершенно другой ритм жизни. Всё течёт и проходит очень быстро.
Режиссёр программы Ирина Миловидова , ведущий Николай Мамулашвили .
Книга родилась в результате экспедиции по Пинеге, Мезени, Кенозерью и Устьянскому району, которую авторы совершили, работая над документальным фильмом «Бабья доля». записывала истории из жизни северян в годы Великой Отечественной, а Арончиков этих людей фотографировал. Презентация альбома прошла в Одностолпной палате Гостиных дворов.
На фотографиях, висящих на стенах палаты, можно увидеть людей и места, которые вдохновили тележурналистов на создание фотоальбома: супругов-ветеранов, двух девчушек с собакой и кошкой, бабушку, бодро шагающую по просёлочной дороге, пожилого мужчину в ушанке, Кимжу с её знаменитыми мельницами и заповедное Кенозерье.
О проекте говорила в основном Зинаида Курбатова, а Леонид Арончиков лишь изредка брал слово.
Этот проект - это дань, это наше приношение Русскому Северу, - сказала Зинаида Курбатова, - это наше восхищение этим краем, этими жителями, их красотой, их достоинством, невероятной природой, архитектурой, ремёслами, словесным творчеством… Вы же живёте в этой среде, а мы наблюдаем со стороны. И, наверное, мы что-то видим немножко иначе.
На Север - за настоящим
Книга не зря называется «Братья и сёстры» - вслед за великим произведением нашего земляка Фёдора Абрамова. В фотоальбоме Курбатова и Арончиков, по сути, развивают идею Абрамова.
Зинаида Курбатова рассказала, как произошло её знакомство с Севером и с творчеством знаменитого жителя Верколы:
«У каждого человека бывает момент, когда он ощущает свою национальную идентичность. Я её ощутила, когда в школе прочитала Фёдора Абрамова. Он произвёл на меня невероятное впечатление. На всю жизнь. В академии художеств нам один преподаватель рассказывал, что нужно ехать на Север, идти тайными тропами, чтобы увидеть настоящее. И мне повезло: в 1989 году я вместе с товарищами с рюкзаками, в которых было немножко консервов, одеяло и краски, путешествовала по Кенозеру. Потом всю жизнь я мечтала туда вернуться».
У Леонида Арончикова любовь к Русскому Северу началась примерно так же: в студенческие годы он бывал здесь в байдарочных походах. И так же, как и его коллега, был счастлив вернуться сюда вновь.
Между прочим, с Фёдором Абрамовым Зинаиде Курбатовой довелось встретиться лично: когда он пришёл в гости к её деду - академику Дмитрию Лихачёву.
Я тогда уже прочитала его произведение, и когда он пришёл, очень стеснялась: всё-таки большой писатель, - вспоминала журналист. - Я даже помню, что по телевизору тогда показывали фигурное катание, которое тогда все смотрели с таким упоением. И там одна из спортсменок каталась. Абрамов посмотрел на неё и сказал: «Наша северная коротконожка».
Игорь Орлов подарил Зинаиде Курбатовой книгу «Арктический проект Ломоносова».
Богатство Арктики - это люди
Фотоальбом «Братья и сёстры» родился при поддержке губернатора Архангельской области Игоря Орлова. На презентации он очень тепло поприветствовал его авторов и с большим уважением отозвался о работе, которую они проделали.
С помощью этого альбома мы позволяем многим осознать, что Русский Север - это не только полезные ископаемые, а прежде всего люди, - заявил глава региона. - В преддверии наших арктических мероприятий очень много говорится об истории этой земли, и то, что русские поморы дали нашей великой державе, по сути, всю Сибирь и весь северный край со всеми этими невероятными возможностями, совершенно очевидно. Мне нравится, что мы сегодня говорим об Арктике, об арктических территориях, через людей. Категорически не приемлю, когда о нашем Севере говорят, как о большой кладовке полезных ископаемых. Это не кладовка, это место, где живут люди, где они творят, создают семьи, переживают трагедии и так далее. И именно это мы обязаны доносить до всех.
Игорь Орлов подарил Зинаиде Курбатовой книгу, которую никто пока ещё не держал в руках, - «Арктический проект Ломоносова». Он также поделился с тележурналисткой важной новостью. Дело в том, что журналист стала создания мемориального музея её деда на Соловках. И на презентации Игорь Орлов сообщил, что патриарх Московский и всея Руси Кирилл благословил создание музея.
«Вы чудные!»
Зинаида Курбатова была солидарна с губернатором в том, что главное богатство Севера - это совершенно удивительные люди. Такими, какие они есть, их, по её мнению, сделало отсутствие крепостного права, учёная книжность и трудолюбие.
Она с большой симпатией говорила о каждом герое своей книги. Например, о 90-летней Аполлинарии Козловой, чей портрет украсил обложку книги. А ведь сначала бабушка сниматься страсть как не хотела: даже кулаком грозила Леониду Арончикову. А потом и в нарядное платье переоделась, и пирогов журналистам напекла. Или об Иване и Таисии Потроховых из деревни Дороговское на Мезени - этаких «старосветских помещиках», которые всю жизнь живут душа в душу. Или о «наряднице» «тёте Шуре» - Александре Яковлевой из Верколы.
Больше себя цените, больше себя любите! Вы невероятные, вы чудные, вы замечательные! - обратилась Зинаида Курбатова ко всем присутствующим в зале.
И, как оказалось, к Северу у Зинаиды Курбатовой особое отношение, давние и сильные чувства.
- Зинаида Юрьевна, ваш приезд - уже сам по себе новость. Как и прежде, вы работаете над материалом или фильмом?
На этот раз я решила поехать на дорогой моему сердцу Русский Север в отпуск. Дорогой - потому что полюбила эти края давно, ещё до того, как впервые сюда приехала. Когда я училась в Петербургской Академии художеств, у нас был культ живописца Виктора Попкова. Нравился и стиль его письма, который трансформировался от «сурового» до лирического. Нравились композиции, нравились места, где Попков писал. А ездил он как раз на Русский Север, который наша интеллигенция стала «открывать» в 1960-х годах. Ведь тогда поехали сюда в экспедиции и филологи, и лингвисты, и историки искусства.
- Когда сюда впервые приехали вы?
В 1989 с двумя друзьями мы прошли пешком от деревни Конево до Каргаполя по местам, где бывал Попков, писали этюды. Это было лучшее путешествие моей жизни. Вершинино, Порженское, Масельга… Нет мест лучше! Навсегда запомнилось сочетание ярко-синего неба, серого дерева изб и розового иван-чая. Ну, а потом была моя дипломная работа - иллюстрации к роману Фёдора Абрамова «Братья и сестры», которая была отмечена Серебряной медалью Академии художеств.
С тех пор я мечтала сюда вернуться. Много лет прошло, я поменяла профессию, стала журналистом на телевидении, переехала из родного Петербурга в Москву. И год назад мы с оператором Леонидом Арончиковым побывали в Верколе, сняли специальный репортаж для телеканала «Россия 24» - «Бабья доля».
- А по итогам нынешней поездки чего можно ожидать?
Скорее всего, напишу много всего о Севере. Как же не описать то, что видишь здесь… Есть и ещё важная цель. Мы встречались с руководством краеведческого музея, обсуждали создание музейной экспозиции, посвящённой моему дедушке Дмитрию Лихачёву. Вполне вероятно, что такая экспозиция будет. Просто должна быть.
Жить рядом с великим человеком
- Бывали ли вы на Соловках, где он находился в заточении?
На Соловках я впервые была в 2002 году. Приехала снимать репортажи для местного Петербургского телевидения. Нас тогда сопровождал исследователь истории СЛОНа Юрий Бродский. Конечно, он показал мне камеру, где сидел никому тогда не известный заключённый, недавний студент Ленинградского университета Митя Лихачёв.
Имеет ли его личность, его судьба какое-то особое значение, философское, возможно, именно в вашей жизни? И возможно ли появление личности подобного культурного и духовного уровня сегодня?
Философское значение? Понимаете, Лихачёв был моим дедушкой, что тут добавить. Мы с детства знали, что живём рядом с великим человеком. Так нас воспитали. Возможно ли появление таких личностей сегодня? Конечно, нет. Как невозможно появление Льва Гумилёва и десятков выдающихся людей того поколения. Чтобы стать такой личностью, надо получить очень хорошее образование, а такого университета сейчас нет. И ещё надо пережить голод, тюрьму на Соловках, блокаду, чудом спастись…
Главная ценность Севера
- Где вы побывали за время путешествия?
Исполнилась моя мечта побывать в деревне Кимжа, где писал Попков. Удивлению моему не было предела. Серая Одигитриевская церковь стала белой - её сейчас реставрируют.
Затем путь лежал в Матигоры. Познакомились с руководителем администрации Алексеем Коротким. Самая главная ценность Севера - это люди. И Алексей как раз такой, с ним говоришь и будто чистую незамутнённую воду пьёшь. Сколько он делает для родного посёлка! Благодаря ему не застроили новыми домами поля вокруг уникальной Воскресенской церкви. А ведь столько примеров, когда застраивают поля, когда уничтожают посадки ценных растений, когда портят исторические виды. Алексей Короткий подтверждает рассуждения о том, как велика роль личности в истории. Был бы другой руководитель, и открыточного вида Матигор уже не было бы, торчали бы купола из-за красных крыш.
Потом мы отправились в Холмогоры, а после - в Устьянский район.
- Романтика дороги. Очаровывает ли она? Или наше бездорожье не оставляет места чувствам?
Про ваши дороги сказать ничего плохого не могу. Я много где побывала. Пожалуй, дороги Саратовской области хуже. А уже про путь из Петербурга во Псков и не говорю: всю душу вытрясет.
Люди провинции
У любого журналиста есть какая-то конкретная цель в профессиональном поиске: люди, сюжеты, истории. Что ищете вы?
Цели разные в зависимости от того, что снимаешь или пишешь. Когда мы с Леонидом Арончиковым снимали в Верколе «Бабью долю», нужно было показать людей, которые открыли второй фронт. Которые приблизили Победу. Это последние русские крестьяне, те, что жали серпом, работали за «палочки» в колхозе. В нашем фильме видны достоинство и красота этих людей. Их масштаб. Не мелкие это люди. Ведь можно быть известным, но мелким профессором, артистом, писателем. А можно иметь четыре класса образования, но быть по-настоящему большим человеком. Про интеллигентность северных крестьян, кстати, Дмитрий Сергеевич Лихачев писал.
Справедливо ли утверждение, что столицы и провинция сегодня существуют на разных планетах? Чем они отличаются в ментальном плане, если отличия есть?
Столица у нас Москва. Она одна. Сюда люди приезжают работать, а в остальное время делать все, чтобы не угробить работой здоровье. Здесь мало душевного общения, здесь не зовут в гости. Что меня сразу удивило, когда я переехала в Москву. Берёшь у какого-нибудь известного артиста интервью, и он никогда не спрашивает, как тебя зовут. А интервью всегда назначают не дома, а в казённом учреждении. Санкт Петербург - такая же провинция, только без провинциальной неспешности и чистого белого снега. Мой родной город стремительно стал провинциальным за последние годы, увы.
- Насколько вас ведёт судьба в вашей работе и путешествиях?
Знаки судьбы, конечно, есть. Если делаешь правильное важное дело, то будет помощь. Это я уже давно знаю по своей работе.
«ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА»
30.11.2006
14-00
Ведущая — Анна ВСЕМИРНОВА
Гость — Зинаида КУРБАТОВА
Тема: 100-летие академика Дмитрия Сергеевича Лихачева
Чтобы прослушать интервью полностью, нажмите кнопку «ЗВУК»
Досье: Зинаида Юрьевна Курбатова, художник-иллюстратор, журналист, редактор петербургской редакции Российского телевидения, внучка академика Дмитрия Лихачева.
Зинаида КУРБАТОВА - Ничего случайного в жизни не бывает. Когда из квартиры и Вера (двоюродная сестра Зинаиды Курбатовой, юридический наследник архива Лихачева - ред. ), и фонд Лихачева забрали все нужные вещи, желательные для них, и я уже стала собирать все то, что осталось, мне случайно упал в руки дедушкин синий чемоданчик, который он держал у своего изголовья... И в этом синем чемоданчике оказался ряд документов, в том числе пленка, которую нам удалось восстановить, где дедушка поет соловецкие песни. Слуха у него не было, но он все равно их спел, потому что он знал, что мотива уже никто не помнит.
Зинаида КУРБАТОВА - Мы, конечно, хотели бы, чтобы музей был в Пушкинском доме, или хотя бы мемориальный кабинет. Дедушка получил отдельный кабинет в 1987 году, когда он стал председателем Советского фонда культуры, потому что к нему очень много приходило ходоков. А до этого у него был совместный кабинет со Львом Александровичем Дмитриевым, и там же находились сотрудники отдела. Мы думали, что возможно этот кабинет отдадут под музей, но руководство Пушкинского дома распорядилось иначе. Сказали, что у них нет места для вещей Лихачева. А сейчас в этом кабинете расположилась библиотека ученого Путилова, тоже покойного, и в общем было бы неэтично эту библиотеку теснить. Так что там они вдвоем, там два портрета и так далее.
Зинаида КУРБАТОВА - Был разговор с прежним руководителем Музея истории города Борисом Аракчеевым, он обещал мне, что будет постоянная экспозиция на Английской набережной в Румянцевском особняке. Причем говорили, что будет три зала: Ольги Бергольц, Лихачева и Шостаковича. И зал Лихачева - это будет рассказ не только о нем, а об ученом, интеллигенте 70-х годов. Мы передавали всю обстановку кабинета, личные вещи, подарки, коллекцию пластинок. Потому что все очень интересно.
Зинаида КУРБАТОВА - Когда мы садились обедать, всегда включался проигрыватель. Слушали Вертинского больше всего (бабушка его очень любила), слушали Галича, слушали Жоржа Брасанса, дедушка очень любил духовые оркестры. Слушали писателей - "Голоса зазвучавшие вновь". Была классическая музыка с дарственными надписями. Дедушка дружил с Марией Юдиной, известной пианисткой, которая была близка к кругу Хармса. Рихтер дарил пластинки...
Зинаида КУРБАТОВА - К сожалению, пока нет Фонда Лихачева. Я имею в виду, когда все вещи и фотографии, костюмы и мебель - все собрано в одном месте. К сожалению, все расписали по разным фондам.
Наверное, делать фильм о близком человеке очень сложно. В чем для вас была главная трудность в работе над сценарием?
Главная трудность была в том, что есть общепринятое представление о Дмитрии Сергеевиче, которое уже принадлежит не мне и не семье, а истории. Существует некий стереотип, что, наверное, даже и неплохо. Я прекрасно понимала, что мой сценарий будет в некотором роде это представление ломать. И наверняка у многих возникнет вопрос, зачем это нужно делать. Но меня занимали два момента. С одной стороны, Дмитрий Сергеевич не был благостным пожилым человеком с тихим голосом - а именно к такому портрету все больше склоняются и многочисленные мемуаристы, и кинематографисты. А он был совершенно другим. Я его хорошо помню с того времени, когда ему было лет 70, даже чуть-чуть раньше. Дмитрий Сергеевич был человеком полным сил, очень резким, достаточно властным и в семейной жизни во многом нелегким. Но если бы он был таким мягким и тихим, как его представляют, думаю, ему бы не удалось столького достичь. Это - одно. Другая причина, по которой я решилась взяться за работу над этим фильмом, - у меня с дедушкой были непростые отношения. Рассказать об этом сложно. Говорят, если тебя мучают какие-то внутренние, психологические проблемы, надо об этом написать или это нарисовать, тогда станет легче. Пожалуй, у меня так и произошло.
Ваш фильм очень искренний. Не страшно открывать душу перед сотнями, тысячами, миллионами людей, которые будут этот фильм смотреть?
Когда мы с мужем, режиссером Максимом Катушкиным, решили делать «Частные хроники», он мне говорил: «Напиши просто, чтобы это был поток сознания. Есть фотографии, семейные документы, кадры хроники. И так же, как ты мне рассказываешь, глядя на экран, - вот это бабушка, вот так она одевалась, такие шляпки носила, это дедушкины братья, - так же просто и рассказывай, с такой же интонацией».
Когда старые пленки отреставрировали, и мы стали их отсматривать, у меня был шок. Я ведь не знала, что там: что-то помнила, что-то - нет, некоторые пленки вообще исчезли безвозвратно… И когда мы стали смотреть, я настолько обрадовалась, что бабушка молодая, дедушкины братья в кадре, есть даже моя няня! Мне всех так приятно было увидеть, и я рассказывала о них Максиму. А он мне объяснял: нужно, чтобы была именно такая интонация - доверительная и очень личная. Фильм без жесткой структуры, сохранивший непосредственность восприятия. Я думаю, что для некоторых зрителей, может быть, не так был интересен сам Дмитрий Сергеевич, как то, что фильм затрагивал семейные темы, которые для всех очень важны. Одна моя коллега после просмотра сказала: «Как интересно, а я вот не знаю, кто у меня прадедушка, не спрашивала у мамы…» У нас, к счастью, был культ семьи, клана, и культивировалось знание того, что делали предки для города, для Петербурга. Хранились старинные фотографии, альбомы, были записаны все имена, отчества. Поэтому стало возможно сделать такой фильм.
Если возвратиться к теме вашего фильма, что для вас было главным в общении с Дмитрием Сергеевичем?
У меня было очень хорошее детство. Ведь детство для каждого человека - это заряд на всю предстоящую жизнь. И тот заряд помогает потом выживать и не сбиваться с курса. Дедушка очень дисциплинировал. Сам он не терял времени, не разбрасывался, постоянно работал. И меня стремился приучать к этому же. В общем, меня приучили работать, быть целеустремленной, что весьма помогает в жизни. И, конечно, с дедушкой было очень интересно. Он - личность особого масштаба, это было понятно мне и тогда.
«Сейчас я бы еще о многом его спросила – как не гнуть спину, не впадать в депрессию, не ныть, как держать удар. Как собирать волю, как правильно себя настраивать»
Знаете, некоторые говорят: «Это был для меня просто дедушка, а не выдающийся ученый, я об этом не думал». У нас в семье было понятно: дедушка у нас - не просто дедушка. В фильме об этом говорится. Более того, Дмитрий Сергеевич прожил такую жизнь и так достойно, что было очень интересно его расспрашивать. К сожалению, в последнее время ему уже было тяжело, и я старалась не отвлекать его разговорами. Тем более что его атаковала масса людей с требованиями, предложениями, они проникали в дом всеми способами, не всегда корректно. В общем, мы старались его не беспокоить, хотя сейчас я бы еще о многом спросила - например, о самодисциплине и о том, как переживать сложные моменты в жизни: профессиональные, общественные. Как не гнуть спину, не впадать в депрессию, не ныть, как держать удар - вот, наверное, что сейчас мне было бы интересно.
В фильме вы говорите, что, когда стали старше, Дмитрий Сергеевич от вас отдалился. Может быть, он хотел подготовить вас к большей самостоятельности?
К этому времени у меня уже не было ощущения, что детство продолжается: моя мама погибла, когда мне было 15 лет. Я думаю, дедушка на меня сердился… У Дмитрия Сергеевича были определенные жесткие представления. Например, он считал, что приличный человек из такой семьи, как наша, должен заниматься наукой. Возможно, он разочаровался, когда я не стала заниматься тем, чем он хотел. Дмитрий Сергеевич был очень скрытным человеком. У него, собственно, и друзей-то не было. А ведь человек прожил достаточно долгую жизнь. Были знакомые, был открытый дом, в который приходили многие, но друзей не было. В своих мемуарах он написал: «Моим единственным другом в 30-е годы был Михаил Иванович Стеблин-Каменский». Наверное, с Михаилом Ивановичем он дружил. Хотя друг друга они называли на вы. И все равно это больше была близость интересов.
А что Дмитрий Сергеевич особенно ценил в людях?
Как ни странно, в людях он не очень разбирался. Он хватался за какую-то деталь и часто, если ему что-то нравилось, на все остальное не обращал внимания. Например, очень ценил семейных людей. Если, предположим, у него появлялся молодой исследователь с какой-то просьбой и оказывалось, что у этого человека, скажем, двое детей, которых он очень любит, этого было достаточно. Дедушка начинал ему помогать и считал, что это - замечательный человек, раз у него жена, дети и он о них так печется. Или если приходил человек одетый скромно, чистенько, в белой рубашке, он тоже очень хорошо на это реагировал. И я знаю, что некоторые господа этим пользовались. Они готовились к встрече с Дмитрием Сергеевичем: соответствующим образом одевались, оставляли свое авто где-то в лесу, говорили, что приехали на поезде, - бывали такие случаи.
Вы не пробовали написать воспоминания?
Мой материал, посвященный Дмитрию Сергеевичу, в прошлом году был опубликован в журнале «Наше наследие».
А будет ли продолжение ваших телемемуаров?
«Частные хроники. Дмитрий Лихачев» показали в день рождения дедушки, 28 ноября. Я знаю, что многие ждали этот фильм, у меня о нем спрашивали даже незнакомые люди, которые пришли положить цветы на могилу Дмитрия Сергеевича в Комарове. И, конечно, остается только мечтать, что канал «Культура» когда-нибудь предложит нашей команде продолжить цикл «Частные хроники». Материалы для этого есть.
Фото: Андрей Чепакин для «РР»; из личного архива Зинаиды Курбатовой
