Автор и читатель в литературе. Проблема читателя в литературоведении

Читатель как читатель Мы уже говорили о том, что в своем большинстве аудитория «Литературной учебы» читала не слишком много, однако более или менее четко определить объем и характер потреблявшейся ею литературной продукции сложно. Исходя из общего уровня образования,

Русская и сопоставительная филология΄2005/ Казан. гос. ун-т, филол. фак.- Казань: Казан. гос. ун-т, 2005.- 256 с.

УДК 82.01

Ибрагимов М.И. ˝Читатель˝ в компаративистике: проблемы и аспекты изучения

читатель, компаративистика, рецептивная эстетика, социология читателя

В отечественном литературоведении проблема читателя является менее изученной по сравнению с проблемами автора и литературного произведения. Показательно, что в ˝Краткой литературной энциклопедии˝ статья ˝читатель˝ отсутствует, также как и в ˝Словаре литературоведческих терминов˝, составленном Л.И.Тимофеевым и С.В.Тураевым. В ˝Литературном энциклопедическом словаре˝ (под ред. В.М.Кожевникова и П.А.Николаева) есть статья ˝Читатель и писатель˝. Значение понятия ˝читатель˝ здесь в значительной степени редуцировано: оно сведено к так называемому ˝реальному читателю˝ - одному из участников литературного процесса.

В ˝Литературной энциклопедии терминов и понятий˝ (2003) термин ˝читатель˝ рассматривается в трех значениях: 1) воображаемый читатель; 2) образ читателя в произведении; 3) реальный читатель.

Более основательно проблема читателя представлена в словаре-справочнике ˝Художественное восприятие: Основные термины и понятия˝ (ред.-сост. – М.В.Строганов). В качестве отдельных понятий здесь выделены ˝читатель˝, ˝воображаемый читатель˝, ˝читатель-герой˝. Имеются статьи ˝Читатель и творческий процесс˝, ˝Чтение и творческий процесс˝ .

Несмотря на недостаточную разработанность проблемы читателя в отечественном литературоведении, нельзя говорить о том, что эта проблема в нем игнорировалась. Еще в 1922 году А.И.Белецкий в статье ˝Об одной из очередных задач историко-литературной науки˝ писал: ˝Пора нам признать, что произведение является художественным или нехудожественным, первостепенным или второстепенным лишь в сознании читающих; это они открывают в нем красоту...˝ . Существенный вклад в изучение читателя внес М.Бахтин, утверждавший, что литературное произведение носит характер ˝высказывания˝, причем высказывания диалогического: ˝свои неотъемлемые права на слово˝ имеет не только автор, но и читатель.

Концепция М.Бахтина стала теоретической основой для историко-функционального метода изучения литературы, явившегося одним из значимых достижений отечественного литературоведения. ˝Историко-функциональный подход˝ (М.Б.Храпченко) учитывает сложное социальное бытие литературы и исторически изменчивые условия художественного восприятия.

Гораздо больший интерес к проблеме читателя проявляли западные ученые. В западноевропейском и американском литературоведении сложились отдельные направления, школы, в которых литература рассматривается сквозь призму читателя. В энциклопедическом справочнике ˝Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины˝ представлены различные подходы и направления в изучении читателя: рецептивная эстетика (Х.Гадамер, Х.Яусс, В.Изер и др.); рецептивная критика, или школа реакции читателя (Стэнли Фиш); школа критиков Буффало (Норман Холланд, Хайнц Лихтенстайн, Дэвид Блейх, Мюррей Шварц). В трудах представителей этих школ сформировался понятийно-терминологический аппарат изучения читателя: ˝горизонт ожидания˝, ˝идентификация˝, ˝имплицитный читатель˝, ˝коммуникативная определенность (и неопределенность)˝, ˝эксплицитный читатель˝, ˝интенциональность˝.

В компаративистике проблема читателя имеет несколько сторон изучения.

Во-первых, это изучение читательского восприятия произведений инонациональной литературы и тех процессов, которые происходят в сознании индивидуального читателя в момент восприятия.

Во-вторых, это проблема социальных детерминант эстетических норм. Речь в данном случае идет уже не об индивидуальных читательских реакциях на произведения инонациональной литературы, а о реакциях групповых.

В-третьих, это вопрос о самом процессе чтения. Имеет ли чтение национальную специфику, и какие факторы определяют эту специфику?

Изучение данных вопросов невозможно без привлечения методов смежных с литературоведением наук: психологии, социологии, культурологии.

Одним из самых значительных направлений в изучении читателя в зарубежном литературоведении является рецептивная эстетика. Наиболее законченное выражение принципы рецептивной эстетики получили в работах исследователей ˝констанцской школы˝, возникшей в 60-ые годы в Германии.

По мнению одного из авторитетных представителей рецептивной эстетики Х.Яусса, в современную эпоху происходит формирование новой культурно-эстетической парадигмы, которая, с одной стороны, противопоставлена позитивистской парадигме, ставящей во главу угла исторически-поступательное развитие литературы в контексте единой мировой литературы (в рамках данной парадигмы, собственно говоря, и сформировался сравнительно-исторический метод), с другой – формально-эстетической, отдающей приоритет исследованию структуры произведения в отрыве от социальных связей. Формирование новой культурно-эстетической парадигмы предполагает устранение разрыва между социально-историческим и

формально-эстетическим принципами анализа в новом историко-рецептивном подходе к литературе.

Центральным понятием у Яусса является ˝горизонт ожидания˝ – термин, обозначающий ˝комплекс эстетических, социально-политических, психологических и прочих представлений, определяющих отношение автора и – в силу этого – произведения к обществу (и к различным видам читательской аудитории), а также отношение читателя к произведению˝ . ˝Горизонт ожидания˝ читателя формируется, с одной стороны, собственно-литературными факторами (известными читателю литературными нормами, в первую очередь, жанровыми), с другой – внелитературными (в широком смысле – это жизненный опыт читателя). С точки зрения компаративистики, проблема ˝горизонта ожидания˝ может быть поставлена следующим образом: как взаимодействуют ˝горизонт ожидания˝ писателя с ˝горизонтом ожидания˝ инокультурного читателя? Можно предположить, что в случае ˝родственных литератур˝ ˝горизонты ожидания˝ писателя и читателя более соответствуют друг другу, чем в случае неродственных литератур.

В теоретической концепции Яусса важным представляется стремление сочетать синхронический анализ рецепции с диахроническим: Яусс описывает историю рецепции как ˝поступательное развертывание заложенного в произведении и актуализированного в этапах его исторической рецепции смыслового потенциала, который раскрывается понимающему суждению исследователя, осуществляющего при встрече с традиционным пониманием произведения ˝таяние горизонта ожидания˝˝ . Историчность литературы, по мнению Яусса, предполагает длительный диалог между произведением, публикой и вновь создаваемым произведением. М.Бахтин в своей последней работе ˝К методологии гуманитарных наук˝ писал в этой связи о ˝контекстах понимания˝, разграничивая малое время современности и большое время, близкий контекст понимания и далекий контекст. В этой связи интересными могут оказаться такие компаративистские исследования, в которых восприятие инокультурного текста рассматривается в аспекте диахронии. Чем, например, восприятие Пушкина татарскими читателями начала XX века отличается от восприятия в 90-ые годы?

Другой представитель рецептивной эстетики, В.Изер, рассматривает читателя не как конкретно-историческую личность, а как идеальную абстракцию. Роль читателя, по мнению Изера, заключается в том, чтобы силой воображения, сотворчества заполнить так называемые пробелы и ˝зияния˝ в тексте. Изер в исследовании ˝Апеллятивная структура текста˝ составляет целый каталог приемов, порождающих ˝зияния˝ в тексте. Центральным пунктом в концепции Изера является ˝попытка вывести теорию художественной речи за пределы теории подражания, и прежде всего за рамки представлений о восприятии как простом отражении общественных отношений˝ . Взамен этому Изер предлагает функционалистский подход, суть которого заключается в утверждении примата функции над структурой. Изер разрабатывает также понятие ˝репертуар˝, ˝выстраивая шкалу неопределенности и определенности, составляющих его структур, обусловливающих отношение читателя к тексту˝ . Они ˝характеризуют степень узнавания текста читателем от полного неприятия в силу его непонятности (˝встреча˝ произведения экспериментально-новаторской литературы и неподготовленного, ориентирующегося на традицию читателя) и до почти полного ˝совпадения˝ структур текста и эстетико-психологических установок читателя, что наблюдается при ˝встрече˝ с произведениями тривиальной литературы˝ .

Применительно к компаративистике понятие ˝репертуара˝ может быть преломлено в следующем проблемном вопросе: ˝Чем определяется степень узнавания текста читателем при встрече с инолитературным текстом?˝.

Помимо использования теоретических и методологических концепций рецептивной эстетики, сопоставительные исследования индивидуальных читательских реакций могут основываться на психологических теориях, в частности на концепции символического интеракционизма и психологии развития. Она исходит из того, что человек существует как личность, лишь ˝отражаясь˝ в других. Реакции окружающих могут быть запечатлены в сознании и восприняты как общие нормы поведения, и мы наблюдаем себя как бы извне, чтобы убедиться, что наши мысли и действия соответствуют социальным нормам. Большинство людей исходит не из своего собственного ˝я˝ в данный момент, а из своих прошлых ˝я-образов˝ и потенциальных ˝я-образов˝ в будущем. Искусство и, в частности, литература предоставляют индивиду возможность создания таких ˝я-образов˝. Примеры, в той или иной степени подтверждающие данное утверждение, широко представлены и в самой литературе: речь идет о героях-читателях, которые в процессе чтения идентифицируют себя с литературными персонажами (хрестоматийными, в частности, являются Макар Девушкин, идентифицирующий себя с Самсоном Выриным, или Настя из пьесы Горького ˝На дне˝, идентифицирующая себя с романтической героиней романа ˝Роковая любовь˝). Очевидно, что не все произведения обладают одинаковым потенциалом формирования ˝я-образов˝. Американский славист Пол Дебрецени, например, указывает на то, что произведения Гоголя, Писарева, Достоевского влияли на формирование политических и философских взглядов читателей, в то время как их внутреннее ˝я˝ формировал именно Пушкин . То же можно сказать и о татарском читателе: Ф.Амирхан, Г.Ибрагимов, С.Рамеев, Дардменд, Ш.Бабич, Н.Думави, Г.Исхаки и др. формировали общественно-политические, эстетические взгляды читателей, но внутреннее ˝я˝ формировал Г.Тукай. Соотнесение своего внутреннего ˝я˝ с явлениями литературной действительности является одним из значимых проявлений национальной идентичности. С точки зрения компаративистики вопрос о национальной идентичности, взятый в аспекте проблемы читателя, может быть сформулирован следующим образом: ˝Существует ли содержательное различие в проявлениях национальной идентичности у читателей, относящихся к различным национальным культурам?˝. Другой возможный аспект изучения этой проблемы – определение роли инонациональной литературы как одного из факторов национальной идентичности. В монографии Д.Ф.Загидуллиной, в частности, приводятся интересные сведения по поводу качественного изменения репертуара чтения в среде новой татарской интеллигенции в период усиления национальной идентичности. Элитарный

читатель интересуется не только современной татарской и русской литературой, но и литературой европейской, а также философскими сочинениями известных европейских философов: Б.Спинозы, Г.Лейбница, Г.Спенсера, А.Шопенгауэра, Ф.Ницше, Н.Гартмана . При этом национальная идентичность может проявляться как в форме соотнесения ˝своего˝ и ˝чужого˝, так и в форме их противопоставления, о чем свидетельствует рецепция европейской и русской литературы некоторыми представителями татарской интеллигенции. Например, Н.Думави в опубликованной в 1915 году в газете ˝Йолдыз˝ статье ˝Бер мөляхәзә˝ пишет о восточной ментальности татар и о недопустимости переориентации татарской литературы с ˝востока˝ на ˝запад˝.

Проблема ˝группового читателя˝, рассматриваемая в сопоставительном контексте, имеет несколько аспектов изучения. Читательская аудитория не монолитна, различными, следовательно, являются и эстетические реакции читателей, принадлежащих к различным слоям общества. Структура читательской аудитории членится не только по вертикали (читатель-критик, элитарный читатель, массовый читатель), но и по горизонтали (читатель-мужчина и читатель-женщина, городской читатель и провинциальный читатель, пожилой читатель и молодой читатель). Для каждой из таких читательских групп существует своя эстетическая норма, предопределяющая восприятие литературы. Я.Мукаржовский писал, что ˝изменчивость нормы и ее обязательность не могут быть поняты и обоснованы в своей одновременности, ни с точки зрения человека как такового, ни с точки зрения человека как индивида, а могут быть поняты только с точки зрения человека как общественного существа˝ . В качестве отдельного аспекта изучения ˝группового читателя˝ в компаративистике можно выделить вопрос об особенностях восприятия произведений инонациональной литературы различными группами читателей. Кто и каким образом определяет авторитетность того или иного иностранного автора?

Одним из аспектов проблемы социологии читателя является читательское мифотворчество. П.Дебрецени, например, рассматривает пушкинский миф в связи с проблемой национальной идентичности, что нашло отражение в уподоблении литературной канонизации Пушкина канонизации святых: поэт, по словам Дебрецени, воспринимался как страстотерпец, покорный судьбе и погибший в результате предательства, но ставший в итоге покровителем нации . Нечто подобное обнаруживается в тукаевском мифе, также возникшем в связи с обострившейся в начале XX века в татарском обществе проблемой национальной идентичности: во многих стихотворениях, появившихся после смерти поэта, он уподобляется пророку .

В связи с проблемой ˝группового читателя˝ возможна постановка вопроса об инварианте читательской рецепции. Перспективным здесь представляется использование такого теоретического понятия, как ˝основания рациональности˝, суть которого, как считает А.В.Смирнов, состоит в том, что, ˝оставаясь в пределах оснований рациональности, характерных для одной культуры (и заданных релевантными для нее очевидностями), невозможно адекватно показать строение смысловых структур, созданных другой культурой, если та опирается на другие основания рациональности˝

Читатель является главным участником литературного процесса. Чтение как вид деятельности человека присутствует на всех этапах создания литературы. Автор, создавая произведение, читает тексты других писателей, предшественников и современников, и его герои, безусловно,— тоже читатели. Благодаря читателю осуществляется непрерывная связь культур и цивилизаций человечества.

Понятие «читатель» надо рассматривать шире, чем «человек читающий». Любое литературное произведение, письменное или устное, обращено к человеку. Потребность человека понять мир вокруг себя, да и себя самого, изначально была и остаётся побудительной силой творческой деятельности. Поэтому человек и в древние времена, воспринимая устный текст, уже был «читателем». При этом читатель, во всём объёме значения этого слова, — вовсе не пассивный адресат художественного текста, а активный субъект творческого процесса. Не следует также понимать под словом «читатель» лишь отдельного человека, читатель — это также и прежде всего человеческий коллектив, изменяющийся во времени и влияющий на развитие литературы. Так, в Античности жизнь требовала эпических героев; во времена Шекспира человек, осознав себя как личность, предопределил появление в литературе Гамлета и Дон Кихота; герои русской литературы XIX века во всей глубине и сложности отразили человека нового времени; современная литература учится отвечать ожиданиям читателя эры Интернета и информационного общества.

Литературоведение XX века открыло глубокие взаимосвязи литературного текста и читателя. Русский учёный М.М. Бахтин ввёл в науку о литературе понятие «диалогический текст», суть которого состоит в том, что текст не «застывает» в момент создания, а остаётся живым и подвижным благодаря восприятию читателей. Каждое новое чтение текста субъективно, и сам текст предстаёт в нашем сознании иным, он словно является живым собеседником читателя. Диалог, согласно концепции Бахтина, выступает как способ познания мира, как условие развития жизни. При этом существует два вида прочтения литературного текста: близкое прочтение, когда люди читают современное произведение и находят в нём отражение своих нынешних чувств и взглядов, и дальнее прочтение, при котором читатели более позднего времени видят то, что ранее было скрыто для современников. Например, современник И.А. Тургенева, читая повесть «Ася», отмечает её художественные достоинства, оценивает глубину и тонкость в изображении истории любви. Однако ещё не может осознать её значения как произведения о сущности любви, произведения, которое стоит в одном ряду с «Ромео и Джульеттой» В. Шекспира, «Евгением Онегиным» А.С. Пушкина, «Домом с мезонином» А.П. Чехова.

Наконец, читателем является каждый из нас. Способность читать и понимать литературное произведение соответствует нашему возрасту, интересам, душевным запросам, образованию, культуре, уровню развития. Так, в 5 классе мы не смогли бы полноценно воспринимать повесть Ф.М. Достоевского «Бедные люди», а в 8 классе рассказ В.П. Астафьева «Васюткино озеро» показался бы нам слишком детским. Следовательно, мы влияем на литературный процесс, ожидая от художественной литературы ответов на наши вопросы, но и литература обучает, формирует в нас личность и пробуждает чувство прекрасного. Ведь тот, кто сумеет по-настоящему прочитать и понять стихотворение Пушкина «Я вас любил...», изменится навсегда и будет помнить, что любовь — это «пробуждение души».

Любой текст – это сложное, структурно упорядоченное, многоуровневое

образование. В отношении природы текста существуют разнообразные точки

зрения. Но наиболее удачным представляется подход к тексту с коммуникативных позиций. Так, нарратологи делают акцент на коммуникативной природе уровней текста. Этот подход в полной мере применим к любому типу текста, в

том числе и к художественному. Коммуникативная природа текста предполагает

наличие коммуникативной цепи, включающей отправителя сообщения (автора),

само сообщение и получателя сообщения (читателя). Сообщением же в художественном тексте является художественная информация. А подача (автором) и восприятие (читателем) информации именно этого типа обусловливает специфику художественного текста.

Восходящая к Вольфу Шмидту, переработавшему идеи М. Бахтина, У. Бута

и Л. Долежела, «модель вертикального разреза повествовательной структуры»

предполагает 4 уровня коммуникации:

4)персонаж – персонаж.

На каждом уровне происходит передача сообщения от отправителя к получателю.

Для каждой эпохи, для каждого литературного направления, для каждого

литературного жанра характерны свои особые концепции отправителя и получателя художественной информации. Очень интересна реализация коммуникативной цепи отправитель – получатель художественной информации в таком

литературном жанре, как новелла.

Однако художественное повествование – результат перевоплощения реального автора в имплицитного автора. Имплицитный автор - образ автора, создаваемый читателем в ходе восприятия им текста Автор передаёт ответственность за совершаемые им речевые акты своему заменителю в тексте – повествователю. Это абстрактный автор обращается к некоему абстрактному читателю. Абстрактный

автор не предстает в виде определённого Абстрактный читатель – это образ получателя информации, постулируемый всем художественным произведением. Когда в тексте встречается обращение «Дорогой читатель, забегая вперёд, я скажу, что…» и т.п., то это обращение не к Вам, конкретному читателю, а к абстрактному образу читателя.

Её можно назвать эксплицитным читателем – (явный, открыто выраженный)реципиентом, выступающим в виде персонажа.

Таким образом, художественный текст – одна из форм «речевого акта». В любом художественном тексте обязательно присутствует повествователь и адресат. Хотя в одних случаях они могут обладать некоторой степенью индивидуальности, а в других – оказаться полностью её лишённой. Художественный текст –

Шипицына Н.В.

Аспирант, Бурятский государственный университет

ПРОБЛЕМА ОБРАЗА ЧИТАТЕЛЯ В СОВРЕМЕННОМ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ

Аннотация

В статье представлен краткий исторический обзор изучения проблемы читателя; проанализированы теоретические представления о коммуникативной структуре художественного текста.

Shipitsyna N.V.

Postgraduate student, Buryat State University

READER’S IMAGE PROBLEM IN MODERN LITERARY CRITICISM

Abstract

The article provides a brief historical overview of the study of the problem of the reader; theoretical understanding of the communicative structure of the art text is analyzed.

Keywords: the image of a reader, author, art dialogue, reception.

Проблема читателя была на заметке в научной теории ещё в античности, однако систематические исследования начались только лишь в ХХ веке.

Одним из первых ученых, признавших важность категории читателя в литературоведении, стал А.И. Белецкий. В своих трудах, главным образом в «Изучении истории читателя» (1922), а также в своей работе «Об одной из очередных задач историко-литературной науки» он подробно остановился на триаде “автор - образ - читатель”. Исследователь обозначил равнозначность и необходимость изучения проблем «образа автора» и «образа читателя» в целостности, объясняя это тем, что именно «образ читателя» обладает функцией формирования идеи произведения . Таким образом, учёный уравнял в правах ранее считавшиеся противоположными друг другу категории. Читатель, так же как автор, является носителем понимания заложенного в тексте смысла. Работы А.И. Белецкого относительно образа читателя позволили осуществить переход от историко-литературного принципа изучения произведения к историко-функциональному.

Однако изучение образа читателя в ХХ веке не было таким же пространным, как развитие научной мысли в рамках образа автора, который активно изучался в философско-эстетическом аспекте – как проблема, связанная с взаимодействием автора и героя в эстетической деятельности, на языковом уровне – как «индивидуально-словесная речевая структура, пронизывающая строй художественного произведения и определяющая взаимосвязь и взаимодействие всех его элементов», с литературоведческой точки зрения – как структурный элемент художественной системы, как одна из форм выражения авторского сознания . К 1970-м гг. употребление понятия «образ читателя» стало более распространено в контексте рецептивных теорий с учётом коммуникативной природы художественного произведения. Основным предметом рецептивной эстетики является рецепция, то есть восприятие литературных произведений читателем или слушателем.

Так представители рецептивной эстетики в цепочке «писатель – читатель» ставят на первое место читателя. Двумя исследователями «констанцской школы», которая возникла в рамках рецептивной эстетики в ФРГ, Хансом Робертом Яуссом и Вольфгангом Изером, была сформулирована теория о том, что литературное произведение не имеет смысла, если оно не прочитано читателем. В центре их внимания находится проблема бытия произведения как результата коммуникации между автором и читателем, в результате которой читатель воссоздает смысл произведения .

Проблеме читателя посвящена статья Ролана Барта «Смерть автора» (1968), которая объединила и обосновала значимость рассмотрения проблем автора и читателя в их единстве. «Читатель – это то пространство, где концентрируются все до единой цитаты, из которых слагается письмо; текст обретает единство в своём предназначении, только предназначение это не личный адрес; читатель – это некто , сводящий воедино все те штрихи, что образуют письменный текст» . Таким образом, степень необходимости изучения категории «образ читателя» была актуализирована до уровня автора.

Подробный анализ диалога писателя с читателем в тексте художественного произведения в конце 1990-х гг. провела Л.В. Чернец (См. Чернец Л.В. «Как слово наше отзовется». М.: Высш.шк., 1995.). Кроме историографии вопроса, она рассмотрела основные субъекты общения с автором, а именно: читателя, профессионального критика и литературоведа. В отличие от Е.В. Хализева, который считает, что образ читателя есть категория предметности художественного произведения, Л.В. Чернец проблему читателя рассматривает как часть функционирования произведения . Ученый подчеркивает материальную природу этого явления.

Ещё одним исследованием, посвященным образу читателя, является цикл работ А.Ю. Большаковой: «Образ читателя как литературоведческая категория», «Теория читателя и литературно-теоретическая мысль ХХ века» и «Читатель русской литературы как проблема», в котором был систематизирован весь накопленный материал по данной проблеме, а также намечен новый подход к рассмотрению художественного диалога. Только на уровне читателя, по мнению Большаковой, реализуется сочетание философской идеи повествования с пространственным и катарсическим спектром. Читатель получает рецептивные сигналы, включающие его в определенную дистанцию, которую он должен пройти, вникнув во все тонкости повествовательного мира автора и его героев. Также в своей работе А.Ю. Большакова подробно останавливается на вопросе о конвенциональной природе читателя. Под конвенцией она подразумевает негласную договоренность автора с читателем. Автор может оправдать ожидания своих читателей и своих героев, используя при этом воображаемые побудительные вопросы: «О чем он думал? На что надеялся?..» и т.д. Но иногда автор, почти доведя своих читателей до желаемой концовки, развивает совсем другой конец, разбивая читательские иллюзии .

Кроме того, А.Ю. Большакова выделяет три темпоральных типа образа читателя, соответствующих настоящему, прошлому и будущему:

1. читатель современник – читатель-критик или полемизирующий читатель, собеседник автора;
2. ретроспективно направленный читатель – читатель, включенный в традицию прочтений предшествующих текстов данного и последующих писателей;
3. читатель будущего – во многом идеальный вариант желаемого, лучшего: некое идеализированное «авторское я» .

В первое десятилетие XXI в. вышли также статьи ученых, рассматривающих образ читателя в конкретных произведениях. Так, образ адресата-читателя в баснях И.А. Крылова был проанализирован Н.А. Артемьевой , образ читателя в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души» – Е.Ю. Геймбух ; образ читателя в письмах А.П. Чехова рассматривал А. Верхозин ; образ читателя в произведениях В. Некрасова исследовала М. Р. Шумарина ; образ читателя в рассказах А.П. Платонова – А.Н. Загороднюк .

Так, в своем исследовании Е.Ю. Геймбух выделяет несколько ликов автора и читателя: «Образ читателя в целом пополняет галерею “мертвых душ”» . По мнению ученого, образ читателя может совпадать с образом героя.

Для М. Р. Шумариной в исследовании образа читателя В. Некрасова оказались важными метатекстовые фрагменты, через которые автор рисует образ читателя, моделирует, а также эксплицирует сам процесс творчества .

А.Н. Загороднюк рассматривает взаимодействие автора и читателя как на языковом, так и на эстетическом уровне .

Одним из последних исследований, посвящённых образу читателя, является статья Г.Б. Поповой «”Образ читателя” как конструктивный элемент языковой композиции современной русской прозы: к вопросу о субъективации авторского повествования» , в которой отражены размышления об «образе читателя». Он не материализован в конкретный авторский «лик», однако имеет возможность проявить себя через языковое выражение образов персонажей, рассказчика и автора, через их точку видения.

Вопрос о читателе и художественном восприятии произведения граничит с разными областями наук и искусства, и поэтому требует в настоящее время комплексного подхода в его изучении. Многоаспектность данной проблемы была подчёркнута Б.С. Мейлахом: «Художественное восприятие как научную проблему нужно дифференцировать: она, при всей её целостности, многоаспектна» .

Подводя итоги изучения проблемы читателя в литературоведении, отметим, что обсуждая проблему «читатель – автор», учёные высказывают различные мнения о роли каждого элемента данной структуры. Одни исследователи утверждают, что читатель обладает большим влиянием над автором в процессе понимания художественного произведения, другие настаивают на ведомом образе читателя, который полностью подвержен автору и следует задуманным им мыслям. Но, несмотря на свою длинную историю, образ читателя как категория в настоящее время нуждается в дополнительных исследованиях на фактическом материале художественной литературы.

Литература

1. Артемьева Н.А. Образ читателя-адресата в баснях И.А.Крылова / Н.А. Артемьева // Известия Российского государственного педагогического университета имени А.И.Герцена. Аспирантские тетради. – СПб., 2008. – N 35(76), ч.1: (Общественные и гуманитарные науки). – С.34-39.
2. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Р. Барт. – М.: Прогресс, 1994. – 616 с.
3. Белецкий А.И. Об одной из очередных задач историко-литературной науки. Изучение истории читателя/ Е.С. Романичева // Литература. – 2006. – №1 . [Электронный ресурс] А.И. Белецкий. – URL: http://lit.1september.ru/article.php?ID=200600117.htm. (дата обращения 27.09.2015)
4. Большакова А.Ю. Образ читателя как литературоведческая категория// Известия РАН. Серия литературы и языка, 2003 год. Т 62, № 2. – С.17-26.
5. Верхозин А. // Молодые исследователи Чехова. 5: Материалы международной научной конференции (Москва, май 2005 г.). – М.: Изд-во МГУ, 2005. – С.165-177.
6. Виноградов В.В. О теории художественной речи / В.В. Виноградов. – М.: Высшая школа, 1971. – 243 с.
7. Геймбух Е.Ю. Образ читателя в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души»// Русский язык в школе, 2007. – №2. – С.44-47.
8. Загороднюк А.Н. Автор и читатель в рассказах Андрея Платонова / А.Н. Загороднюк // Современные проблемы науки и образования. Вестник УлГТУ –2013. – №2.
9. Мейлах Б.С. Процесс творчества и художественное восприятие. Комплексный подход: опыт, поиски, перспективы/ М.Б. Мейлах – М.: «Искусство», 1985. – 318 с.
10. Попова Г.Б. «”Образ читателя” как конструктивный элемент языковой композиции современной русской прозы: к вопросу о субъективации авторского повествования» / Г.Б. Попова // Учёные записки Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета им. Н.Г. Чернышевского. Серия «Филология, история, востоковедение. – 2011. – №2(37). – С.184-188.
11. Современное зарубежное литературоведение: энциклопедический справочник. Страны западной Европы и США: концепции, школы, термины / отв. ред. А.Е. Махов. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Интрада,1999. – 317 с.
12. Чернец Л.В. «Как слово наше отзовется…». Судьба литературных произведений: Учеб. пособие / Л.В.Чернец. – М.: Высш. Шк., 1995. – 239 с. – (100 спецкурсов по филологии).
13. Шумарина М. Р. Тороплюсь на встречу с тобой, читатель / М. Р Шумарина // Русский язык в школе. – 2011. – № 6. – С. 55-60.

References

1. Artem’eva N.A. Obraz chitatelja-adresata v basnjah I.A.Krylova / N.A. Artem’eva // Izvestija Rossijskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta imeni A.I.Gercena. Aspirantskie tetradi. – SPb., 2008. – N 35(76), ch.1: (Obshhestvennye i gumanitarnye nauki). – S.34-39.
2. Bart R. Izbrannye raboty: Semiotika. Pojetika / R. Bart. – M.: Progress, 1994. – 616 s.
3. Beleckij A.I. Ob odnoj iz ocherednyh zadach istoriko-literaturnoj nauki. Izuchenie istorii chitatelja/ E.S. Romanicheva // Literatura. – 2006. – №1 . A.I. Beleckij. – URL: http://lit.1september.ru/article.php?ID=200600117.htm. (data obrashhenija 27.09.2015)
4. Bol’shakova A.Ju. Obraz chitatelja kak literaturovedcheskaja kategorija// Izvestija RAN. Serija literatury i jazyka, 2003 god. T 62, № 2. – S.17-26.
5. Verhozin A. // Molodye issledovateli Chehova. 5: Materialy mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii (Moskva, maj 2005 g.). – M.: Izd-vo MGU, 2005. – S.165-177.
6. Vinogradov V.V. O teorii hudozhestvennoj rechi / V.V. Vinogradov. – M.: Vysshaja shkola, 1971. – 243 s.
7. Gejmbuh E.Ju. Obraz chitatelja v pojeme N.V. Gogolja «Mertvye dushi»// Russkij jazyk v shkole , 2007. – №2. – S.44-47.
8. Zagorodnjuk A.N. Avtor i chitatel’ v rasskazah Andreja Platonova / A.N. Zagorodnjuk // Sovremennye problemy nauki i obrazovanija. Vestnik UlGTU –2013. – №2.
9. Mejlah B.S. Process tvorchestva i hudozhestvennoe vosprijatie. Kompleksnyj podhod: opyt, poiski, perspektivy/ M.B. Mejlah – M.: «Iskusstvo», 1985. – 318 s.
10. Popova G.B. «”Obraz chitatelja” kak konstruktivnyj jelement jazykovoj kompozicii sovremennoj russkoj prozy: k voprosu o sub#ektivacii avtorskogo povestvovanija» / G.B. Popova // Uchjonye zapiski Zabajkal’skogo gosudarstvennogo gumanitarno-pedagogicheskogo universiteta im. N.G. Chernyshevskogo. Serija «Filologija, istorija, vostokovedenie. – 2011. – №2(37). – S.184-188.
11. Sovremennoe zarubezhnoe literaturovedenie: jenciklopedicheskij spravochnik. Strany zapadnoj Evropy i SShA: koncepcii, shkoly, terminy / otv. red. A.E. Mahov. – 2-e izd., ispr. i dop. – M.: Intrada,1999. – 317 s.
12. Chernec L.V. «Kak slovo nashe otzovetsja…». Sud’ba literaturnyh proizvedenij: Ucheb. posobie / L.V.Chernec. – M.: Vyssh. Shk., 1995. – 239 s. – (100 speckursov po filologii).
13. Shumarina M. R. Toropljus’ na vstrechu s toboj, chitatel’ / M. R Shumarina // Russkij jazyk v shkole. – 2011. – № 6. – S. 55-60.