Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Подобные документы
- Война – это горе, слезы. Она постучалась в каждый дом, принесла беду: матери потеряли своих сыновей, жены – мужей, дети остались без отцов. Тысячи людей прошли сквозь горнило войны, испытали...
- В годы Великой Отечественной войны писатель в качестве артиллериста прошел длинный путь от Сталинграда до Чехословакии. Среди книг Юрия Бондарева о войне “Горячий снег” занимает особое место, открывая новые подходы...
- ОБРАЗ РУССКОГО СОЛДАТА В ПОЭМЕ А. Т. ТВАРДОВСКОГО “ВАСИЛИЙ ТЕРКИН” Поэма А. Твардовского “Василий Теркин” помогает понять истинную меру человеческих жертв и потерь, которые были понесены на войне и о...
- Принято считать, что в жизни Федора Тютчева было всего лишь три женщины, которыми он по-настоящему восхищался. Однако дневники этого поэта и государственного деятеля хранят множество тайн, среди которых – отношения...
- Исторически так сложилось, что Россия на протяжении всей своей истории постоянно принимала участие в различных военных компаниях. Однако честь отечества защищали не столько именитые полководцы, сколько обычные крестьяне. Даже после...
- Фауст – историческая личность. Он проживал на территории Германии в первой половине XVI столетия, был ученным, занимался магией и астрологией. Его образ впервые появился в немецкой народной книге XVI века,...
- И снова приходит осень… Уже который раз… Так же неожиданно, тихонько подкравшись у тебя за спиной, навеявши прохладой, сыпнув мелким дождем, заглядывает в твои печальные глаза. Так же, как и...
- Роман-эпопея “Война и мир” (1863-1869) сначала замышлялся Л. Н. Толстым как роман о декабристе, вернувшемся из ссылки в обновленную реформами Москву. Изменение первоначального замысла: Толстой от эпохи настоящего невольно перешел...
- Самая величайшая мечта человечества, которая тянется с древних времен это создание Единого языка для всех народов, живущих на земле. Вы только представьте себе, как можно было бы осуществить мечту многих...
- Замысел романа. Этапы работы над романом. Причины замедленного хода работы. План романа. “Путешествия Онегина”. Роль 10 главы в романе. Причины уничтожения 10 главы (в которой Онегин становится декабристом). Исторические события,...
- Творчество немецкого писателя Генриха Белля почти полностью посвящено теме войны и послевоенной жизни Германии. Его произведения сразу приобрели известность, стали печататься во многих странах мира, а в 1972 году писателю...
- Писатель работал над произведением в то время, когда его сыну Мишелю было примерно столько же лет, сколько и герою романа – Дику Сенду. Как и для всех своих романов, Жюль...
- Одним из лучших романов Мопассана заслуженно считается “Милый друг”. В нем на фоне приключений главного героя раскрывается глубочайшая драма обыденной жизни, дано отображение социальной среды, определяющей характер персонажей романа. В...
- Роман “Маг” в окончательной авторской редакции увидел свет в 1977 г. с предисловием писателя, в котором он объясняет интертекстуальные переклички своего произведения, рассказывает о параллелях между текстом и реалиями. Первоначальные...
- Сочинение-рассуждение Устное народное творчество – самый древний вид искусства. Большое место в нем занимают пословицы и поговорки. Это мудрость народа, которая прошла через века к нам. Наши предки хотели передать...
- Интеллектуально утонченным и экспериментальным признали литературоведы, критики и вдумчивые читатели роман “Женщина французского лейтенанта”. Автор ведет причудливую игру с читателем, героями, событиями. Пространственные перемещения – признак композиционного строения прозы Фаулза...
- АКТУАЛЬНО ЛИ “СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ” В НАШЕ ВРЕМЯ? По прогнозам американских ученых, в первой половине XXI века образуется более ста новых государств. Возможно, в Европе получат политическую независимость Шотландия,...
- Американский писатель Э. Хемингуэй родился 21 июля 1889 года в штате Иллинойс, умер (застрелился) 2 июля 1961 года в штате Айдахо. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1954 года. Такие замечательные...
- Давайте друзья, попробуем определить, Что же такое время. Еще в древности люди заметили, что мы и все окружающие нас вещи и явления, предметы, существуем как минимум в двух основных измерениях...
- Роман Ивана Багряного “Тигроловы” стал одним из самых известных в его творчестве. В основу произведения легли автобиографические события, произошедшие с автором во время ссылки на дальний восток. Писатель при жизни...
- С момента окончания Великой Отечественной войны прошло более 50 лет, но по-прежнему жив в памяти народа великий подвиг миллионов солдат. Во многом это заслуга писателей, которые посвятили свои произведения теме...
- Глава 5. Жан Расин и Новое время План практического занятия 1. Отличие драматических поисков Расина от творчества Корнеля. 2. Образная система Расина и отличие ее от образной системы Корнеля. 3....
- На летних каникулах несколько учеников нашего класса посетили историко-культурный заповедник “Луцкий замок”, где проводятся традиционные Рыцарские турниры. Они увидели не только великолепные средневековые замки и башни, но и мужественных воинов...
- В 1866 году Достоевским был написан величайший роман, что можно сказать и об его авторе. Этот роман – “Преступление и наказание” колоссально перевернул жизнь общества того времени. На протяжении всего... “Айвенго” – первый и один из лучших романов Вальтера Скотта. Этот роман не только принес славу писателю, но и является очень интересным к прочтению, даже спустя столько лет от его... В романе Василия Гроссмана “Жизнь и судьба” конфликт личности и государства показан во всей его глубине. Не случайно для раскрытия этой темы автором выбран такой исторический период в жизни нашей...
- Гашек Я. Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны: Роман./Пер. с чеш. П. Богатырева; Вступ. статья О. Малевича; Худож. С. Коваленков.-М.: Худож. лит., 1987.- 590 с. (Б-ка классики). Аннотация: Выдающееся произведение национальной чешской литературы - сатирический роман Ярослава Гашека (1883- 1923) «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны» (1921-1923) - блестящая антиимпериалистическая эпопея, охватывающая события в Австро-Венгрии накануне первой мировой войны и в первые ее годы. Главный герой романа солдат Швейк - «маленький человек» - становится выразителем стихийного народного протеста против этой войны и общественного строя» который ее порождает.
Раскрытие психологизма романа Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание". Художественное своеобразие романа, мир героев, психологический облик Петербурга, "духовный путь" героев романа. Психическое состояние Раскольникова с момента зарождения теории.
реферат , добавлен 18.07.2008
Факторы, которые привели английского писателя Э. Бёрджесса к написанию произведения-антиутопии - романа "Заводной апельсин". Характеристика образов героев романа. Степень давления общества на подростка. Стилистика романа, его характерные особенности.
реферат , добавлен 24.12.2011
Жизнь и творческая деятельность американского писателя Т. Драйзера. Объект исследований писателя: психология обделенного и честолюбивого "солдата удачи" и объект его честолюбивых устремлений - американское общество. Анализ романа "Американская трагедия".
реферат , добавлен 21.12.2010
Изучение факторов, повлиявших на написание исторического романа "Унесенные ветром" американской писательницей Маргарет Митчелл. Характеристика героев романа. Прототипы и имена персонажей произведения. Исследование идейно-художественного содержания романа.
реферат , добавлен 03.12.2014
Своеобразие мировидения Ф.М. Достоевского, этапы и направления его формирования и развития. История создания романа "Братья Карамазовы", функции библейского текста в нем. Книга Иова как сюжетообразующий центр произведения. Путь к истине героев романа.
дипломная работа , добавлен 16.06.2015
Общая характеристика творчества В.В. Набокова. Стиль, место, краткое изложение, условия и история написания романа В. Набокова "Приглашение на казнь". Анализ образа Цинцинната, Марфиньки и других основных героев романа, особенности их внутреннего мира.
контрольная работа , добавлен 11.09.2010
Определение жанровой категории произведения современного крымского писателя В. Килесы "Юлька в стране Витасофии". Изучение жанровых особенностей волшебной сказки, притчи и детективно-приключенческого романа. Анализ биографии и интервью с автором романа.
реферат , добавлен 25.12.2014
Замысел своего романа. Сюжет романа "Преступление и наказание", особенностях его структуры. Три этапа работы Достоевского. Ответ на главный вопрос романа. Идея любви к людям и идея презрения к ним. Идея двучастного замысла и его отражение в названии.
Йозеф Швейк — центральный герой произведения. Возраст у него неопределенный, глаза голубые, улыбка мягкая. Йозеф Швейк живет в эпоху деградации Австро-Венгерского государства. Деградация затронула и человеческий разум, и людскую мораль. Перед абсурдом войны, лживой идеологией и почти полной несвободой человеку приходится защищаться своими собственными силами. Поэтому Швейк прикидывается слабоумным, чтобы иметь возможность хотя бы в такой странной форме высказать свой протест, свое неприятие действительности. Сама действительность абсурдна и бессмысленна: выживающий из ума и одряхлевший до маразма император, его двор, оберегаемый министрами, чиновники разветвленного бюрократического аппарата, стукачи и шпионы. Империя трещит по швам, правительство не в состоянии справиться с многочисленными проблемами, оно даже не в состоянии обеспечить свое существование. Огромная армия: тьма-тьмущая генералов от инфантерии, полковников, поручиков — все они, начиная от беспробудного пьяницы фельдкурата Отто Каца до склочника и доносчика Дуба, играют в дурака, работают на войну. Военный статут лишил их элементарного ума и даже угрожает инстинкту самосохранения, так как все, что они делают из обязанности, несет гибель отжившей системе. И всему этому военно-правительственному механизму противостоит Й. Швейк — маленький человек, обыкновенный чех, одетый в австрийский мундир. Создается впечатление, что Швейк лезет вон из кожи, чтобы продемонстрировать свое примерное послушание и преданность императору. Он старательно выполняет все приказы, какими бы нелепыми и бессмысленными они ни были. Тем самым Швейк доводит их до полного абсурда, единственно доступным ему путем раскрывает абсурдность всей системы в целом. Несмотря на верноподданнические высказывания типа «Да здравствует император!», судебно-медицинская комиссия приходит к выводу, что Швейк — сумасшедший. Дезертир или верноподданный, сумасшедший или мудрец, которому противна война, настоящий недоумок или он только притворяется? Гашек нигде не дает ответа на этот вопрос. Его Швейк — рассказчик, своеобразный хроникер определенной эпохи. Швейк имеет автобиографические черты автора романа, к примеру, его склонность к мистификации и игре. В основе этой игры — ироническое отрицание глупости, абсурда войны, беззакония системы и антинародной власти. Свое определение Швейку автор высказал в коротеньком предисловии к роману. Гашек рассуждает про великие эпохи, великих героев наподобие Наполеона или Александра Македонского. Их знают все. Швейк нельзя сравнивать с ними, так как его мало кто знает, вдобавок он сам не знает, каково его место в новой истории, что он в ней значит. Простой, спокойный, Швейк идет своей дорогой, к нему не пристают журналисты, а, между тем, его имя когда-то было на устах всех жителей Чешского королевства. Автор признается в своем уважении к этому скромному человеку: Швейк можно по-настоящему считать великим хотя бы за то, «что он не поджег храм богини в Эфесе, как это сделал глупец Герострат, чтобы попасть в газеты и школьные учебники». Вдобавок ироничный Швейк, приветливый и добрый, никому не делает зла, даже наоборот, несет утешение своей теплой улыбкой. Й. Швейк никогда не ждет помощи от кого-либо, свою судьбу он всегда решает сам. Идиотской монархии, которой не должно быть на свете, Швейк противопоставляет свою волю, упорное нежелание быть похожим на шпика Бретшнейдера, капитана Шнабеля, генерала-инспектора Шварцбурга, полковника Крауз фон Циллергута, кадета Биглера. Герой не желает подчиняться системе, он не хочет сойти с ума, поэтому превращается в недоумка, старательно выполняющего все параграфы и приказы. Однако, приспосабливаясь, он сохраняет свою индивидуальность. Швейк — небезопасный тип. Он постоянно находится под подозрением. За ним следят, его сажают в тюрьму, берут под конвой. Конвоир однажды спрашивает Швейка, не политический ли он, на что Швейк отвечает: «Политический и даже очень». Ему не составляет труда забыть на станции книги, которые нужны для шифровки секретных документов, или попасть в плен к тем же австрийцам только из-за того, что на нем оказывается российская форма. Швейка ничто не выводит из себя, он смирился с ситуацией, приспособился к ней. По мнению чешского исследователя Йозефа Крутворя, Швейк действительно сконструирован как воплощение единой цели — переждать беду, сохранить жизнь, вдобавок — оптимизм. Могучая и жизнеутверждающая сила простоты и выживания проявилась в образе этого героя. В способности выживать при любых условиях — извечная воля человека и человечества. Поэтому национальность Швейка можно считать общечеловеческой. Гашек, по всей вероятности, был прав, когда говорил о том, что его роман о Швейке — это «исторический образ определенной эпохи».
Непревзойденный Ярослав Гашек! Кто не слышал это имя и не зачитывался его бессмертным произведением о “Похождениях бравого солдата Швейка во время мировой войны”? Сегодня вряд ли найдется человек, который не улыбнется при упоминании фамилии Швейк. А это и есть доказательство гениальности автора произведения, которое живет много лет, после его смерти и продолжает быть актуальным, по сей день. А начиналось все просто и обычно.
Тридцатого апреля 1883 года в семье скромного учителя родился мальчик, которому дали славянское имя Ярослав. Мальчик, как мальчик. Рос, ничем не выделяясь среди сверстников, но в возрасте тринадцати лет семью постигло огромное горе. Скончался отец Ярослава и он, чтобы как то помочь матери выжить, бросил гимназию и устроился на службу в москательную лавку мальчиком на побегушках. Мать подрабатывала белошвейкой и на медные гроши с горем пополам помогла сыну закончить, коммерческое училище. Но хлебнув из горькой чаши бедности, Ярослав решает пренебречь карьерой банковского клерка и отправляется путешествовать на восток страны в Словакию. Бунтарь и авантюрист, как и все молодые люди, Гашек в своих Похождениях попадает в Венгрию, Румынию, на Балканы, в Польшу и Россию.
Прогуливаясь по старинным улочкам родной Праги или бродяжничая по просторам Австро-Венгрии, Германии и Швейцарии, он знакомиться с обычными простыми обитателями этих стран, с их жизнью и бытом. Довольно быстро Гашек понял, что не смотря на различия в странах, культурах и языках, все люди живут одними проблемами, радостями и горестями. Он видит, как эти обычные простоватые натуры почти всегда оказываются лучше и чище холеных господ. Так в Гашеке появляется стремление преодолеть мещанство и провинциализм, который веками насаждался его народу иноземцами. Сын чешского народа поставил себе цель, начиная со своих ранних очерков и рассказов, выразить настоящий национальный характер малого народа.
Будучи по своей природе сатириком, Гашек умел подмечать абсурдность и глупость, жадность и ханжество окружающего общества, но при этом сам писатель обладал беспощадно-трезвым видением мира. Появившийся в его предвоенных пьесах неунывающий Йозеф Швейк, “официально признанный идиотом” уже не покидает автора, и становиться главным героем великолепного труда о безумстве войны. Его герой напрочь разбивает своим лбом бюрократическую военщину Австро-Венгрии. В канун первой мировой войны доведенная до абсурда исполнительность Швейка уничтожает в пух и прах систему, требующую слепого послушания и исполнения. По большому счету сам автор писал почти биографический роман. Так точно в нем описаны привязки к местам, обычаи местного населения и фантастическая глупость солдафонов в генеральских погонах. Великолепно, мастер Гашек!!!
(No Ratings Yet)
При всей непохожести на собратьев по перу, Гашек был типичным чешским литератором своего времени. Для чешской прозы начала XX века чрезвычайно характерен автобиографизм. Уникальным образом соединив биографию и творчество, Гашек исходил из принципа, присущего всему так называемому анархическому поколению. «Похождения бравого солдата Швейка», вобравшие в себя весь жизненный и творческий опыт автора, тоже в значительной степени - автобиографический роман. Писатель возвращается к эпизодам, героем которых был сам. Многие из них уже ранее послужили материалом для его юморесок. Но теперь личный опыт осмысливается им как опыт народа, опыт истории. И авторское «я» растворяется в десятках персонажей. Причем наиболее щедро чертами своего характера и отдельными эпизодами своей биографии писатель наделил Швейка и вольноопределяющегося Марека.
Гашек не стремится стать в нозу бесстрастного повествователя и не скрывает своих симпатий. В сатирико-публицистиче-ских вступлениях к отдельным главам и в комментариях по ходу действия мы постоянно слышим авторский голос. Но перед нами не плод субъективистской иронии, а одно из самых объективных исторических свидетельств в мировой сатирической литературе. Эта книга представляет собой «историческую картину определенной эпохи», - подчеркивал сам Гашек в-послесловии к первой части романа.
В «Похождениях бравого солдата Швейка» под обстрел взяты те же сатирические «объекты», что и в большинстве предвоенных юморесок Гашека: бюрократия, военщина, духовенство и всякие верноподданные впавшего в старческий маразм Франца-Иосифа I.
Только здесь перед нами уже не критика отдельных социальных уродств и их носителей, а показ разложения и крушения гигантской машины насилия и гнета. Война, в бессмысленности которой особенно наглядно раскрывается общегосударственный идиотизм Австро-Венгерской империи, этого нового Вавилона, выводит повествование за национальные и локальные рамки и придает ему широчайшее обобщающее значение. Взрывами безудержного смеха провожая в могилу «лоскутную» вотчину Габсбургов, Гашек одновременно хоронит и ее союзников, и ее будущих победителей, хоронит целую эпоху мировой истории. И до тех пор, пока человечество не покончит с любыми формами антинародной власти и милитаризма, раскаты этого смеха будут звучать отходной цепляющемуся за жизнь вчерашнему дню земного шара.
«Швейк» - один из первых антивоенных романов XX века. Как отметил чешский писатель-коммунист Иван Ольбрахт, раньше всех понявший гениальность этой книги, Гашеку, в отличие от других антивоенных авторов, «не приходилось превозмогать в себе войну и внутренне одерживать победу над ней. Он стоял над ней уже с самого начала. Он смеялся над ней». Это чувство превосходства над войной выросло у Гашека из сознания, что полупризрачный гротескный мир живых мертвецов, карикатурный кошмар прошлого неминуемо будет развеян освежающей бурей народной революции. На контрасте мнимой и подлинной исторической реальности и построена книга, целиком пронизанная предчувствием крушения старого мира.
На Швейке, как и на его создателе, лежит почать гениальной исключительности. Чешский юморист Карел Полачек, создавший сатирическую пенталогию о маленьком человеке на фронтах первой мировой войны и в тылу, утверждал, что за четыре года пребывания в австро-венгерской армии ни разу не встречал человека, сколько-нибудь похожего на Швейка по своему поведению: «Солдаты не любили пи Австрии, ни войны, но из кожи лезли вон перед начальством. Сам Швейк - плод бурной и пьяной фантазии своего автора. Но вот, например, Балоун| поручик Лукаш (который говорит: «Мы все чехи, но об этом никто не должен знать»), трактирщик Пали-вец, агент-провокатор Бретшнейдер - по-настоящему типичны. И все же Швейк - типический характер, продукт места и времени. Исключительность и вместе с тем типичность Швейка подтверждается сравнением романа Гашека с другими произведениями чешской прозы, появившимися сразу же после окончания первой мировой войны, такими, как «Вечера на соломенном тюфяке» Яромира Йона, «Изумляющийся солдат» Франи Шрамека, «Гражданский человек на войне» Станислава Костки Неймана, «Поля пахоты и войны» Владислава Ванчуры. У всех этих писателей мы находим подтверждения жизненной достоверности образа Швейка, встречаем какие-то черточки, зародыши этого типа, а подчас обнаруживаем как бы целые «гашековские» страницы и эпизоды.
Социальную сущность образа Швейка наиболее глубоко раскрыл Юлиус Фучик.
«Швейк, - писал он, - это типическое изображение простого чешского человека, который не имеет большого политического опыта и не прошел через просвещающую школу фабрики, но у которого «в крови» сознание, что «все гнило в Датском королевстве» и что «долго так продолжаться не может». Швейковщина - это прежде всего личная самооборона против безумия империализма, но вскоре эта оборона превращается в наступление. Своей пародией на исполнительность и своим народным остроумием Швейк действует разлагающе на с трудом поддерживаемый мистический авторитет реакционной власти: он, как червь, подтачивает реакционный строй и весьма активно - хотя и не всегда абсолютно сознательно - помогает разрушать то, что было воздвигнуто на фундаменте угнетения и бесправия. Эволюция Швейка, напоминающая эволюцию Гашека, подводит его вплотную к полной политической сознательности, и прямо чувствуешь, как в нужный момент он поймет всю серьезность положения, хотя и не перестанет балагурить, а когда дойдет до настоящего дела, будете решительно и самоотверженно сражаться».
С этим прогнозом дальнейшей судьбы гашековского героя согласуется и свидетельство Ивана Ольбрахта, что в незавершенных частях романа Швейк, попав в русский плен, после октября 1917 года должен был встать на сторону революции. Ведь и в рекламных плакатах, которые сам Гашек расклеивал по Праге, оповещая соотечественников о выходе «лучшей юмористически-сатирической книги мировой литературы», предрекая ей триумф за границей и перевод на важнейшие языки мира, эта книга называлась: «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой и гражд. войн у нас и в России». В Швейке великолепно воплощено нежелание народных масс мириться с «безумием империализма». Вот почему он, до мозга костей чех, в эпоху войн и революций стал интернациональным типом.
Но в поведении и рассказах Швейка есть черты, которые не укладываются в рамки разумного и логически объяснимого. Между тем именно в столкновении с этим подчас наигранным идиотизмом Швейка особенно наглядно выступает действительный идиотизм антинародной власти.
Собственно существуют два различных Швейка: один - «идиот на действительной» (герой предвоенных рассказов и повести «Бравый солдат Швейк в плену»), другой - внешне простодушно-наивный, но глубоко человечный и проницательный народный увалень, щедро наделенный юмором и хитрецой (не случайно в архивах военно-полевого суда на его деле стоит пометка: «Намеревался сбросить маску лицемерия и открыто выступить против особы нашего государя и нашего государства»). На глазах у читателей «предвоенный» Швейк превращается во второго Швейка, с которым мы впервые знакомимся на страницах романа и которого Гашек одарил собственным искусством мистификации, этим средством борьбы и разоблачения иллюзий. Такой Швейк - идиот только в глазах начальства. «Не знаю, удастся ли мне достичь этой книгой того, к чему я стремился, - с грустью признавался Гашек. - Однажды я услышал, как один ругал другого: «Ты глуп, как Швейк». Это свидетельствует о противоположном». Подлинный Швейк, по словам самого автора, - «непризнанный скромный герой», который «сам не подозревает, каково его значение в истории новой великой эпохи». Это вечно живой антипод «неизвестного солдата» всех несправедливых войн.
В предвоенных рассказах и первом наброске романа Швейк - пародийный тип усердствующего не по разуму «бравого солдата». Главная художественная функция этого персонажа - эпическая ирония. Ироническая насмешка обычно проявляется в том, что мы с серьезным видом провозглашаем некую истину, которую сами считаем нелепостью. Швейк иронизирует всем своим поведением. Его ирония - это действия и поступки, вскрывающие не только нелепость распоряжений, которые он неукоснительно исполняет, но и самих основ миропорядка, диктующего эти распоряжения. Но Швейк не только действует. Он размышляет. Лишь став выразителем определенного мировоззрения, а именно - народного взгляда на жизнь, он превращается в одного из «великих людей великой эпохи».
Смех лучше звучит «на миру». И Гашек окружил своего героя народными персонажами, способными оценить его остроты да еще, как говорится, подлить масла в огонь. Писатель отнюдь не идеализирует представителей народа. Но образ мыслей Швейка тождествен образу мышления его народного окружения. Зато он прямо противоположен взглядам и психологии Циллергутов, Дубов и Биглеров. Длинная цепь приключений Швейка и его боевых соратников -это сплошное опровержение ожидаемого, доказывающее, что жизнь богаче любых бюрократических установлений и любых предвзятых представлений о ней, а человек неисчерпаем в своей сложности и в своих возможностях. Швейк потому и может оставаться внешне неизменным, как персонаж цикла карикатур или комикса, переходящий из выпуска в выпуск, что по сути своей он - олицетворение торжества неожиданности над шаблоном и торжества щедрости человеческой натуры над стереотипом. Такова внутренняя логика алогизма его поступков и суждений. Такова основа того философского единства, которое скрепляет и цементирует внешне «хаотическое» художественное многообразие романа, включающего в себя историческую хронику, пародийные и подлинные документ ты, комическую фантастику, анекдоты и курьезные ситуации, различнейшие формы словесного юмора.
Нужна была мировая война, нужен был крах целой империи, чтобы привычный миропорядок предстал перед народным сознанием как гротескный грангиньоль. Но в качестве литературного героя Швейк принадлежит не только современности. Он получил права гражданства среди вечных типов мировой литературы, дополнив галерею таких подлинно народных персонажей, как Иванушка-дурачок и его чешский собрат глупый Гонза, Ходжа Насреддин и Гансвурст, Тиль Уленшпигель и Санчо Пайса.
Денщик деградировавшего «рыцаря» - поручика Лукаша и правая рука нового революционного Дон Кихота из недоучившихся студентов - вольноопределяющегося Марека по облику своему и в самом деле близок добродушно-практичному герою Сервантеса. Но и у него есть свой щит. Чистосердечная и вместе с тем лукавая улыбка Швейка, как медный таз Дон Кихота, зеркально отражает безумие военно-бюрократической системы, утратившей контроль над самой собой. И, прикрываясь щитом этой улыбки, вероятно не менее загадочной, чем улыбка Сфинска или Моны Лизы, Швейк защищает человечность в бесчеловечном мире и разум в неразумной действительности.
Кто разгадает тайну этой улыбки, тот разгадает и загадку личности Ярослава Гашека.
Олег Малевич
Источники:
Обновлено: 2011-08-22
.Полезный материал по теме
Я. Гашек «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны»
Ярослав Гашек – чешский писатель, сатирик. Самое известное его произведение – роман «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны».
Удивителен образ Йозефа Швейка: бывший солдат, пехотинец, на начало романа он зарабатывает тем, что продает краденых собак в Праге. Любое официальное высказывание властей, приказы он выполняет буквально и точно, что всегда приводит если не к неприятностям, то к противоположному от ожидаемого результату (кстати, подумайте: действительно ли Швейк так глуп, как хочет показаться?). После объявления войны Швейк разглагольствует о долге патриотизма…
Вот тут-то и начинаются его удивительные приключения: патриотический порыв Швейка настолько непонятен и абсурден с точки зрения чиновников, что его направляют в полицию, в сумасшедший дом, в госпиталь, в тюрьму и только после этого Швейк попадает на службу (сначала – денщиком у фельдкурата Каца (военного священника); затем – у офицера Лукаша; после он отправлен на фронт).
На любой службе Швейк невероятно исполнителен, абсолютно послушен любым распоряжениям и приказам. Даже его начальники, порой откровенно глупые люди, догадываются, что это неспроста. Возможно, эти распоряжения и приказы не имеют здравого смысла, если их прямое выполнение ведет к непредсказуемым результатам?
Отрывок из главы «Швейк-симулянт»:
Вот видите, — сказал Швейк. — Всё это каждый должен претерпеть ради государя императора. И выкачивание желудка и клистир. Когда несколько лет тому назад я отбывал военную службу, в нашем полку случалось ещё хуже. Больного связывали «в козлы» и бросали в каталажку, чтобы он вылечился. Там не было коек с матрацем, как здесь, или плевательниц. Одни голые нары, и на них больные. Раз лежал там один с самым настоящим сыпным тифом, а другой рядом с ним в чёрной оспе. Оба были связаны «в козлы», а полковой врач пинал их ногой в брюхо за то, что, дескать, симулируют. Но когда оба солдата померли, дело дошло до парламента, и всё это попало в газеты. Тут нам сразу запретили читать эти газеты и даже обыскали наши сундучки, нет ли у кого газет. А мне ведь никогда не везёт. В целом полку ни у кого не нашли, только у меня. Ну, повели к командиру полка. А наш полковник был такой осёл, — царствие ему небесное! — заорал на меня, чтобы я стоял смирно и сказал, кто писал в газеты, не то он мне всю морду разворотит и сгноит в тюрьме. Потом пришёл полковой врач, тыкал мне в нос кулаком и кричал: «Sie verfluchter Hund, Sie schabiges Wesen, Sie ungluckliches Mistvieh! Социалистическая тварь!» А я смотрю им прямо в глаза, глазом не моргну и молчу. Правую руку под козырёк, а левую — по шву. Бегали они вокруг меня, как собаки, лаяли на меня, а я ни гугу, молчу и всё тут, отдаю им честь, а левая рука по шву. Бегали они этак с полчасика. Потом полковник подбежал ко мне и как заревёт: «Идиот ты или не идиот?» — «Точно так, господин полковник, идиот». — «На двадцать один день под строгий арест за идиотизм! По два постных дня в неделю, месяц без отпуска, на сорок восемь часов в козлы! Запереть немедленно и не давать ему жрать! Связать его! Показать ему, что государству идиотов не нужно. Мы тебе, сукину сыну, выбьем из башки газеты!» На этом господин полковник закончил свои разглагольствования. А пока я сидел под арестом, в казарме прямо-таки чудеса творились. Наш полковник вообще запретил солдатам читать даже «Пражскую официальную газету». В солдатской лавке запрещено было даже завёртывать в газеты сосиски и сыр. И вот с этого-то времени солдаты принялись читать. Наш полк сразу стал самым начитанным. Мы читали всё подряд, в каждой роте сочинялись стишки и песенки про полковника….
Одно из ярких направлений романа – антивоенное. Война не воспринимается Швейком как нечто разумное. Призванный в войска, Швейк притворяется глупцом и выполняет отдаваемые ему приказания с такой точностью, что приводит их к абсурду. Военное начальство считает его неисправимым идиотом, но читатель очень скоро понимает, что идиотизмом проникнута вся военная система, основанная на чинах и званиях, что порождает некомпетентность начальства на всех уровнях. Утрируя послушание и подчинённость, Швейк тем самым становится негодным инструментом в руках своих начальников. Если бы армии всех воюющих сторон состояли из таких Швейков, война прекратилась бы сама собой.
Военно-юридический аппарат был великолепен. Такой судебный аппарат есть у каждого государства, стоящего перед общим политическим, экономическим и моральным крахом. Ореол былого могущества и славы оберегался судами, полицией, жандармерией и продажной сворой доносчиков.
В каждой воинской части Австрия имела шпионов, доносивших на своих товарищей, с которыми они спали на одних парах и в походе делили кусок хлеба.
Для раскрытия основной темы романа – антивоенной направленности - Гашек использует такие приемы, как сатира и гротеск.
Сатира – это комический прием; обличительное высмеивание. Сатирически описаны в романе военное и государственное устройство, религия; высмеяны представители высшего сословия:
— По койкам! Сюда идёт великая княгиня. Грязных ног из-под одеяла не высовывать!
Сама великая княгиня не могла бы войти более торжественно, чем баронесса фон Боценгейм…
— Вот Швейк, — произнёс доктор с деланным спокойствием, подводя баронессу фон Боценгейм к койке Швейка. — Переносит всё очень терпеливо.
Баронесса фон Боценгейм села на приставленный к постели Швейка стул и сказала:
— Ческий зольдат, кароший зольдат, калека зольдат, храбрый зольдат. Я очень любиль ческий австриец. — При этом она гладила Швейка по его небритому лицу. — Я читаль всё в газете, я вам принесля кушать: «ам-ам»; курить, сосать… Ческий зольдат, бравый зольдат!.. Johann, kommen sie her!
Камердинер, своими взъерошенными бакенбардами напоминавший Бабинского, притащил к постели громадную корзину. Компаньонка баронессы, высокая дама с заплаканным лицом, уселась к Швейку на постель и стала поправлять ему за спиной подушку, набитую соломой, с твёрдой уверенностью, что так полагается делать у постели раненых героев.
Баронесса между тем вынимала из корзины подарки. Целую дюжину жареных цыплят, завёрнутых в розовую папиросную бумагу и перевязанных чёрно-жёлтой шёлковой ленточкой, две бутылки какого-то ликёра военного производства с этикеткой: «Gott strafe England»; на этикетке с другой стороны бутылки были изображены Франц-Иосиф и Вильгельм, державшие друг друга за руки, словно в детской игре «Агу — не могу, засмейся — не хочу»; потом баронесса вынула три бутылки вина для выздоравливающих и две коробки сигарет. Всё это она с изяществом разложила на свободной постели возле Швейка. Потом рядом появилась книга в прекрасном переплёте — «Картинки из жизни нашего монарха», которую написал заслуженный главный редактор нашей нынешней официальной газеты «Чехословацкая республика»; редактор тонко разбирался в жизни старого Франца-Иосифа.
Очутились на постели и плитки шоколада с той же надписью «Gott strafe England» и опять с изображением австрийского и германского императоров. Но на шоколаде императоры уже не держались за руки, а стояли отдельно, повернувшись спиной друг к другу. Рядом баронесса положила красивую двойную зубную щётку с надписью «Viribus unitis», сделанной для того, чтобы каждый, кто будет чистить ею зубы, не забывал об Австрии. Элегантным подарком, совершенно необходимым для фронта и окопов, оказался полный маникюрный набор. На футляре была картинка, на которой разрывалась шрапнель и герой в стальной каске с винтовкой наперевес бросался в атаку. Под картинкой стояло: «Fur Gott, Kaiser und Vaterland!»
Пачка сухарей была без картинки, но зато на ней написали стихотворение:
Osterreich, du edies Haus,
steck deine Fahne aus,
lass sie im Winde weh,
Osterreich muss ewig stehen!
На другой стороне был помещён чешский перевод:
О Австро-Венгрия! Могучая держава!
Пусть развевается твой благородный флаг!
Пусть развевается он величаво,
Неколебима Австрия в веках!
Последним подарком был горшок с белым гиацинтом. Когда баронесса фон Боценгейм увидела всё это на постели Швейка, она не могла сдержать слёз умиления. У нескольких изголодавшихся симулянтов также потекли… слюнки. Компаньонка, продолжая поддерживать сидящего на койке Швейка, тоже прослезилась. Было тихо, словно в церкви. Тишину внезапно нарушил Швейк, он сложил руки, как на молитве, и заговорил:
— «Отче наш. Иже еси на небеси, да святится имя твоё, да приидет царствие твоё…» Пардон, мадам, наврал! Я хотел сказать: «Господи боже, отец небесный, благослови эти дары, иже щедрости ради твоей вкусим. Аминь».
После этих слов он взял с постели курицу и набросился на неё, провожаемый испуганным взглядом доктора Грюнштейна.
— Ах, как ему вкусно, зольдатику! — восторженно зашептала доктору Грюнштейну старая баронесса. — Он уже здоров и может поехать на поле битвы. Отшень, отшень рада, что всё это ей на пользу.
Она обошла все постели, раздавая всем сигареты и шоколадные конфеты, затем опять подошла к Швейку, погладила его по голове со словами «Behut euch Gott» и покинула палату, сопровождаемая всей свитой.
Гротеск - вид комического; сочетание реального и фантастического, правдоподобия и карикатуры, сатирическое преувеличение. Цитата из главы «Швейк в гарнизонной тюрьме»:
Фельдкурат Отто Кац в общем был милейший человек. Его проповеди были необыкновенно увлекательны, остроумны и вносили оживление в гарнизонную скуку. Он так занятно трепал языком о бесконечном милосердии божьем, чтобы поддержать «падших духом» и нечестивых арестантов, так смачно ругался с кафедры, так самозабвенно распевал у алтаря своё «Ite, missa est». Богослужение он вёл весьма оригинальным способом. Он изменял весь порядок святой мессы, а когда был здорово пьян, изобретал новые молитвы, новую обедню, свой собственный ритуал, — словом, такое, чего до сих пор никто не видывал.
Вот смеху бывало, когда он, к примеру, поскользнётся и брякнется вместе с чашей и со святыми дарами или требником, громко обвиняя министранта из заключённых, что тот умышленно подставил ему ножку, а потом тут же, перед самой дарохранительницей, вкатит этому министранту одиночку и «шпангле». Наказанный очень доволен: всё это входит в программу и делает ещё забавнее комедию в тюремной часовне. Ему поручена в этой комедии большая роль, и он хорошо её играет.
Вывод: роман Ярослава Гашека имеет яркую антивоенную направленность. В нем высмеивается государственное устройство Австро-Венгрии, военные, религия, бюрократия , представители высшего света. Усиление эффекта высмеивания достигается с помощью сатиры (злое, обличительное высмеивание) и гротеска (комическое преувеличение).
Простодушие, человечность, прозорливость героя романа – солдата Швейка. Достоверность и преувеличение в изображении героя.
По словам Юлиуса Фучика, чешского писателя, «Швейк - это типическое изображение простого чешского человека, который не имеет большого политического опыта и не прошел через просвещающую школу фабрики, но у которого «в крови» сознание, что «все гнило в Датском королевстве» и что «долго так продолжаться не может». Швейковщина — это прежде всего личная самооборона против безумия империализма, но вскоре эта оборона превращается в наступление. Своей пародией на исполнительность и своим народным остроумием Швейк действует разлагающе на с трудом поддерживаемый мистический авторитет реакционной власти: он, как червь, подтачивает реакционный строй и весьма активно — хотя и не всегда абсолютно сознательно — помогает разрушать то, что было воздвигнуто на фундаменте угнетения и бесправия».
В Швейке великолепно воплощено нежелание народных масс мириться с «безумием империализма».
Собственно существуют два различных Швейка: один — «идиот на действительной» (герой предвоенных рассказов и повести «Бравый солдат Швейк в плену»), другой — внешне простодушно-наивный, но глубоко человечный и проницательный народный увалень, щедро наделенный юмором и хитрецой (не случайно в архивах военно-полевого суда на его деле стоит пометка: «Намеревался сбросить маску лицемерия и открыто выступить против особы нашего государя и нашего государства»).
На глазах у читателей «предвоенный» Швейк превращается во второго Швейка, с которым мы впервые знакомимся на страницах романа и которого Гашек одарил собственным искусством мистификации, этим средством борьбы и разоблачения иллюзий. Такой Швейк — идиот только в глазах начальства. «Не знаю, удастся ли мне достичь этой книгой того, к чему я стремился,— с грустью признавался Гашек. — Однажды я услышал, как один ругал другого: «Ты глуп, как Швейк». Это свидетельствует о противоположном». Подлинный Швейк, по словам самого автора,— «непризнанный скромный герой», который «сам не подозревает, каково его значение в истории новой великой эпохи». Это вечно живой антипод «неизвестного солдата» всех несправедливых войн.
Цитата из главы «Швейк в гарнизонной тюрьме»:
Он (Кац) соскочил со стола и, тряхнув Швейка за плечо, крикнул, стоя под большим мрачным образом Франциска Салеского:
— Признайся, подлец, что ревел ты только так, для смеха!
Франциск Салеский вопросительно глядел на Швейка. А с другой стороны на Швейка с изумлением взирал какой-то великомученик. В зад ему кто-то вонзил зубья пилы, и какие-то неизвестные римские солдаты усердно распиливали его. На лице мученика не отражалось ни страдания, ни удовольствия, ни сияния мученичества. Его лицо выражало только удивление, как будто он хотел сказать: «Как это я, собственно, дошёл до жизни такой и что вы, господа, со мною делаете?»
— Так точно, господин фельдкурат, — сказал Швейк серьёзно, всё ставя на карту, — исповедуюсь всемогущему богу и вам, достойный отец, я должен признаться, что ревел, правда, только так, для смеху. Я видел, что вам недостаёт только кающегося грешника, к которому вы тщетно взывали. Ей-богу, я хотел доставить вам радость, чтобы вы не разуверились в людях. Да и сам я хотел поразвлечься, чтобы повеселело на душе.
Цитата из той же главы:
— Осмелюсь доложить, — прозвучал наконец добродушный голос Швейка, — я здесь, в гарнизонной тюрьме, вроде как найдёныш.
— Что вы имеете в виду?
— Осмелюсь доложить, я могу объяснить это очень просто… На нашей улице живёт угольщик, у него был совершенно невинный двухлетний мальчик. Забрёл раз этот мальчик с Виноград в Либень, уселся на тротуаре, — тут его и нашёл полицейский. Отвёл он его в участок, а там его заперли, двухлетнего-то ребёнка! Видите, мальчик был совершенно невинный, а его всё-таки посадили. Если бы его спросили, за что он сидит, то — умей он говорить — всё равно не знал бы, что ответить. Вот и со мной приблизительно то же самое. Я тоже найдёныш.
Быстрый взгляд следователя скользнул по фигуре и лицу Швейка и разбился о них. От всего существа Швейка веяло таким равнодушием и такой невинностью, что Бернис в раздражении зашагал по канцелярии, и если бы не обещание фельдкурату послать ему Швейка, то чёрт знает чем бы кончилось это дело.
В приведенных цитатах Швейк не ерничает, не выглядит идиотом (как это делает намеренно и систематически), нет, здесь он серьезен. И именно здесь ясно и четко проступают природный ум героя, его проницательность.
События, которые описаны в романе, вполне достоверны. Действие романа представляет собой объединение сатирических новелл, описывающих жизнь Австро-Венгерской империи в последние годы её существования. Однако устройство империи, бюрократический и военный аппараты настолько абсурдны , что с трудом верится в возможность описанного.
Цитата из главы «Швейк-симулянт»:
Пытки, которым подвергались симулянты, были систематизированы и делились на следующие виды:
1. Строгая диета: утром и вечером по чашке чая в течение трёх дней; кроме того, всем, независимо от того, на что они жалуются, давали аспирин , чтобы симулянты пропотели.
2. Хинин в порошке в лошадиных дозах, чтобы не думали, будто военная служба — мёд. Это называлось: «Лизнуть хины».
3. Промывание желудка литром тёплой воды два раза в день.
4. Клистир из мыльной воды и глицерина.
5. Обёртывание в мокрую холодную простыню.
Были герои, которые стойко перенесли все пять ступеней пыток и добились того, что их отвезли в простых гробах на военное кладбище. Но попадались и малодушные, которые, лишь только дело доходило до клистира, заявляли, что они здоровы и ни о чём другом не мечтают, как с ближайшим маршевым батальоном отправиться в окопы.
Вывод: Швейк – народный герой. Образ Швейка очень быстро стал популярен в Чехии, а затем и во всем мире – думается, именно из-за того, что под маской солдата, показательно точно выполняющего все приказы, что приводит к абсурдным итогам, скрывается умный, рассудительный, смекалистый человек из народа.
