Большинство начинающих и даже опытных предпринимателей часто сталкиваются с недостатком мотивации. Бывают моменты, когда ничего не получается так, как ты задумал, и кажется, что ты попусту топчешься на одном месте. В таких ситуациях, как никогда, мы нуждаемся в совете и поддержке мудрого наставника — однако даже самая малость — изречение добившегося признания и успеха человека — может вернуть желание двигаться вперед. Поэтому мы предлагаем тебе подборку из 12 мотивирующих цитат известных предпринимателей, которые достигли колоссального успеха в своих отраслях вопреки враждебным обстоятельствам.
«Думай иначе. Новые идеи не приходят от сидения на месте. Говорите с людьми, наблюдайте за миром, выберитесь из офисной клетки, задавайте вопросы и пробуйте».
— Стив Джобс, американский инженер и предприниматель, основатель Apple
***
« Самый большой риск - никак не рисковать ».
— Марк Цукерберг, американский программист и предприниматель, основатель Facebook
***
«Если вы хотите стать на путь инноваций, то вы должны быть способны на интуитивные суждения».
— Фред Смит, американский предприниматель, основатель и руководитель FedEx
***
«Клиенты узнают о том, кто мы такие, в процессе взаимодействия с нами. Брэнд для компании - как репутация для человека. Вы завоевываете репутацию, хорошо справляясь со сложными задачами. Люди это со временем замечают. Я не думаю, что где-то можно срезать путь».
— Джефф Безос, американский предприниматель, глава и основатель Amazon.com
***
«Есть только один способ проделать большую работу - полюбить ее».
— Стив Джобс
***
« Нет ничего более преступного для финансового благополучия, чем придумать отличную идею и не удосужиться реализовать ее ».
— Дональд Трамп, американский бизнесмен, президент компании Trump Org
***
«Даже если вы очень талантливы и прилагаете большие усилия, для некоторых результатов просто требуется время: вы не получите ребенка через месяц, даже если заставите забеременеть девять женщин».
— Уоррен Баффет, американский предприниматель, президент компании Berkshire Hathaway
***
«Чем чаще пробуешь и оступаешься, тем больше шансов наткнуться на что-нибудь стоящее».
— Сергей Брин и Ларри Пейдж, американские предприниматели, основатели Google
***
«Никто не побежден, пока не признает себя побежденным».
— Наполеон Хилл, американский общественный деятель, автор книги “Думай и богатей” — одной из самых продаваемых книг всех времен
***
«Если хочешь иметь то, что никогда не имел, придется делать то, что никогда не делал».
— Коко Шанель, французский модельер и основательница дома Chanel
***
«Если попадать в каждую лунку с первого удара, гольф очень скоро надоест».
— Уоррен Баффет
***
«Большинство неудачников — это люди, которые не знали, как близки они были к успеху в момент, когда сдались».
— Томас Эдисон, американский изобретатель и предприниматель
Заключение
Не бойся пробовать, и рано или поздно ты добьешься своего. Просто верь в себя, твердо иди к своей мечте, пробуй, экспериментируй, развивайся и усердно работай!
Глава V.
АНАТОЛЬ ФРАНС: ПОЭЗИЯ МЫСЛИ
На заре литературной деятельности: поэт и критик. — Ранние романы: рождение прозаика. — На исходе века: от Куаньяра до Бержере. — В начале века: новые горизонты. — "Остров пингвинов»: история в зеркале сатиры, — Поздний Франс: осень патриарха. — Поэтика Франса: «искусство думать».
Литература, высокомерно отрывающаяся от народа, подобна растению, вырванному с корнем. Сердце народа — вот где поэзия и искусство должны черпать силы, чтобы непременно зеленеть и цвести, Оно для них источник живой воды.
Творчество «самого французского писателя» Анатоля Франса имеет глубокие корни в национальной культуре и традиции. Писатель прожил 80 лет, был свидетелем судьбоносных событий в национальной истории. Шесть десятилетий он интенсивно творил и оставил обширное наследие: романы, повести, рассказы, исторические и философские сочинения, эссеистику, критику, публицистику. Писатель-интеллектуал, эрудит, философ и историк, он стремился в своих книгах перелазать дыхание времени. Франс был убежден, что шедевры «рождаются под давлением неумолимой неизбежности», что писательское слово — «действие, сила которого порождается обстоятельствами», что ценность произведения — «&в его взаимосвязях с жизнью».
На заре литературной деятельности: поэт и критик
Ранние годы. Анатоль Франс (Anatole France, 1844— 1924) родился в 1844 г. в семье книгопродавца Франсуа Тибо. Отец в молодые годы батрачил на ферме, но затем выбился в люди и перебрался в столицу. С самых юных лет пребывая в мире старинных фолиантов, будущий писатель стал книгочеем. Франс помогал отцу составлять каталоги, библиографические справочники, что позволяло ему постоянно пополнять знания в области истории, философии, религии, искусства и литературы. Все, что он учнавал, подвергалось критической оценке его аналитического ума.
Его «университетами» стали книги. Они пробудили в нем тягу к сочинительству. И хотя отец противился тому, чтобы сын избрал литературную стезю, стремление Франса писать стало жизненной потребностью. Свои публикации в знак признательности отцу он подписывает псевдонимом Франс, взяв его сокращенное имя.
Мать Франса, женщина религиозная, отдала его в католическую школу, а затем в лицей, где уже в 15 лет Франс удостоился награды за сочинение, отразившее его историко-литературные интересы — «Легенда о святой Родагунде».
Истоки творчества. Творчество Франса вырастало из глубинных художественных и философских традиций его страны. Он продолжал сатирическую линию, представленную в литературе Ренессанса Рабле, а в литературе Просвещения — Вольтером. Среди кумиров Франса были также Байрон и Гюго. Из современных мыслителей Франсу был близок Огюст Ренан, который ратовал за соединение науки и религии (книга «Жизнь Иисуса»), за «Бога в душе», проявлял скептицизм по отношению к расхожим истинам. Подобно просветителям, Франс осуждал все формы догматизма и фанатизма, ценил в литературе «учительную» миссию. В его произведениях часто представлены столкновения разных точек зрении, а одним из главных действующих лиц выступает человеческий интеллект, способный обнажать ложь и обнаруживать истину.
Поэт. Франс дебютировал как поэт4 близкий к группе «Парнас», в которую входили Анатоль Франс, Леконт де Лиль, Шарль Бодлер, Теофиль Готье и др. Одно ранних стихотворений Франса «Поэту» посвящено памяти Teoфиля Готье. Подобно всем «парнасцам», Франс преклоняется перед «божественным словом», «объемлющим мир», славит высокую миссию поэта:
Адам все видел, все назвал он в Междуречье,
Так должен и поэт, и в зеркале стихов
Мир станет навсегда, бессмертен, свеж и нов!
Счастливый властелип и зрения и речи! (пер. В. Дынник)
В сборнике Франса «Золоченые поэмы» (1873) более тридцати стихотворений, многие из которых относятся к пейзажной лирике («Морской пейзаж», «Деревья», «Покинутый дуб» и др.) Его стихи отличают свойственные эстетике «парнасцев» отточенность формы, статичность образов, несущих книжную или историко-мифологическую окраску. Заметную роль в творчестве молодого Франса, как и вообще у «парнасцев», играют античные образы и мотивы. Об этом свидетельствует его драматическая поэма «Коринфская свадьба» (1876).
Критик. Франс дал блестящие образцы писательской критики. Эрудиция в сочетании с тонким литературным вкусом определила значение его критических работ, посвященных как истории литературы, так и текущему литературному процессу.
С 1886 по 1893 г. Франс возглавлял критический отдел в газете «Тан» и одновременно выступал на страницах других периодических изданий. Его критические публикации техлет составили четырехтомник «Литературная жизнь» (1888—1892).
Работа журналиста отразилась на его писательской манере. Франс постоянно находился а центре литературных, философских дискуссий и политических проблем конца века, это определило идеологическую насыщенность и полемическую направленность многих его художественных произведений-
Франс был одним из первых французских критиков, писавших о русской литературе. В статье о Тургеневе (1877), творчество которого Франс очень ценил, он говорил, что писатель и в прозе «оставался поэтом». Рационализм Франса не мешал ему восхищаться «поэтическим реализмом» Тургенева, противостоящим «безобразиям» натурализма и бесплодности тех литераторов, которые не напитаны «соками земли».
Важную роль для формирования эстетики Франса имел пример Толстого. В речи, посвященной памяти русского писателя (1911), он говорил: «Толстой — это великий урок. Своей жизнью он провозглашает искренность, прямоту, целеустремленность, твердость, спокойный и постоянный героизм, он учит, что надо быть правдивым и надо быть сильным».
Ранние романы: рождение прозаика
«Преступление Сильвестра Бонара». С конца 1870-х годов Франс начинает писать художественную прозу, не прекращая заниматься критикой и журналистикой. Широкую известность принес ему его первый роман — «Преступление Сильвестра Бонара» (I881). Сильвестр Бонар — типичный франсоавский герой: ученый-гуманитарий, немного чудаковатый книжник, добряк, отрешенный от практической жизни, он духовно близок писателю. Одинокий мечтатель, старый холостяк, занимающийся «чистой» наукой, он кажется странноватым, когда выходит из своего кабинета и соприкасается с прозаической реальностью.
Роман состоит из двух частей. В первой описана история поисков и обретения героем старинной рукописи житий святых «Золотая легенда». Во второй части рассказывается ой отношении героя к Жанне, внучке Клементины — женщины, которую безответно любил Бонар. Опекуны Жанны, желая воспользоваться ее наследством, определили девочку в пансион Бонар, движимый состраданием, помогает Жанне бежать, после чего ученого обвиняют и тяжком преступлении — похищении малолетней.
Франс предстает в романе как сатирик, обнажающий бездушие и лицемерие общества. Излюбленный Франсом прием парадокса обнаруживается при соотнесении названия романа с содержанием: благородный поступок Бонара расценивается как преступление.
Роман был удостоен премии Академии. Критика, писала, что Франс сумел сделать Бонара «полным жизни образом, вырастающим до символа».
«Таис»: философский роман. В новом романе «Таис» (1890) писатель погрузился в атмосферу первых веков христианства. Роман продолжил тематику ранней поэмы Франса «Коринфская свадьба», в которой утверждалась несовместимость религиозного фанатизма с любовью, чувственно-радостным восприятием бытия.
«Таис» определена самим Франсом как «философская повесть». В центре ее — столкновение двух идеологий, двух цивилизаций: христианской и языческой.
Драматичсскан история взаимоотношений религиозного фанатика Пафнутия и обольстительной куртизанки Таис развертывается на сочно выписанном культурно-историческом фоне Александрии IV в. Это было то время, когда столкнувшееся с христианством язычество уходило и прошлое. По мастерстиу воспроизведения исторического колорита Франс достоин сравнения с Флобером, автором романов «Саламбо» и «Искушение святого Антония».
Роман построен на контрасте. С одной стороны, перед нами Александрия — великолепный античный город с дворцами, бассейнами, массовыми зрелищами, проникнутыми языческой чувственностью. С другой стороны, пустыня, скиты монахов-христиан, прибежище религиозных фанатиков и аскетов. Среди них славится Пафнутий, настоятель монастыря. Он жаждет свершить богоугодное деяние — направить на путь христианского благочестия красавицу-куртизанку. Таис — танцовщица и актриса, чьи выступления вызывают фурор в Александрии и повергают к ее ногам мужчин. Пафнутий силой своего страстного убеждения побуждает Таис отречься от порока и греха, чтобы обрести высшее блаженство в служении христианскому Богу. Монах уводит Таис из города в женский монастырь, где она предается безжалостному умерщвлению плоти. Пафнутий же попадает в ловушку: он бессилен перед охватившим его плотским влечением к Таис. Образ красавицы не покидает отшельника, и Пафнутий приходит к ней, умоляя о любви в тот момент, когда Тале лежит на смертном одре. Таис уже не слышит слов Пафнутия, Искаженное лицо монаха вызывает у окружающих ужас, раздаются крики: «Вампир! Вампир!» Герою остается лишь казнить себя. Аскетическая доктрина Пафнутия, лротивопоставленная истинной, живой действительности, терлит жестокое поражение.
Примечательна в романс фигура философа Никия, который выступает как наблюдатель. Никий провозглашает философские идеи и этику «божественного греха» Эпикура. Для релятивиста и скептика Никия все в мире относительно, в том числе религиозные убеждения, если оценивать их с позиции вечности. Человек стремится к счастью, которое каждый понимает по-своему.
В «Таис» формируется важнейший элемент художественной системы Франса — прием диалога как философско-публицистического жанра. Традиция философского диалога, восходящая к Платону, получила дальнейшее развитие у Лукиана, широко представлена во французской литературе XVII — XVIII вв.: у Б. Паскаля («Письма к провинциалу»), Ф. Фенелона («Диалоги древних и новых мертвых»), Д. Дидро («Племянник Рано»). Прием диалога позволял наглядно выявлять точки зрения персонажей, участвующих в идеологическом споре.
По мотивам «Таис» была создана одноименная опера Ж. Массне, а сам роман переведен на многие языки.
На исходе века: от Куаньяра до Бержере
Последние десятилетия XIX в, были насыщены острой общественно-политической борьбой, Франс оказался в центре событий. Эволюция Франса-идеолога находит отражение в его творчестве: его герой начинает проявлять большую социальную активность.
Дилогия об аббате Куаньяре. Важной вехой творчества Франса стали два романа об аббате Жероме Куаньяре «Харчевня королевы Гусиные Лапы» (1893) и как бы продолжающая его книга «Суждения господина Жерома Куаньяра» (1894), в которой собраны высказывания Куаньяра по самым разным вопросам — социальным, философским, этическим. Эти две книги образуют своеобразную дилогию. Приключенческий сюжет «Харчевни королевы Гусиные Лапы» становится стержнем, на который нанизано философское содержание — высказывания аббата Куаньяра.
Завсегдатай деревенской харчевни, Жером Куаньяр — философ, бродячий богослов, лишенный должности по причине пристрастия к прелестному полу и вину. Он человек «безвестный и бедный», но наделенный острым и критическим умом, Жером Куаньяр немолод, перепробовал немало профессий, книгочей, вольнодумец и жизнелюбец.
Роман «Суждения господина Жерома Куаньяра» составлен из ряда сценок, диалогов, в которых наиболее пространные и убедительные высказывания принадлежат главному герою. Образ Куаньяра, его мировоззренческая позиция придают единство этому собранию эпизодов, не объединенных сюжетом. М. Горький писал, что все, о чем рассуждал Куаньяр, «обращалось в прах» — столь «сильны были удары логики Франса по толстой и грубой коже ходячих истин». Здесь Франс выступал как продолжатель традиций Флобера, создателя ироничного «Лексикона прописных истин». Язвительные оценки французских реалий XVIII в., данные Куаньяром, оказывались во многом актуальными для Франции конца ХIХ в. В романе содержатся намеки на грабительские колониальные войны, которые вела Франция в Северной Африке, на позорную панамскую аферу, на попытку монархического переворота генерала Буланже в 1889 г. В тексте — едкие суждения Куаньяра о милитаризме, лжепатриотизме, религиозной нетерпимости, продажности чиновничества, несправедливом судопроизводстве, карающем бедняков и покрывающем богачей.
В то время, когда создавались эти романы, во Франции в связи со столетием Великой французской революции (1889) шли горячие дискуссии о проблемах переустройства общества. Мимо этих вопросов не проходит и франсовский герой, о котором сказано, что он «больше всех расходился в своих принципах с принципами Революции». «Безумие революции заключается в том, что она хотела утвердить на земле добродетель, — уверен Куаньяр. — А когда людей хотят сделать добрыми, умными, свободными, умеренными, великодушными, то неизбежно приходят к тому, что жаждут перебить их всех до одного. Робеспьер верил в добродетель — и создал террор. Марат верил в справедливость — и перебил двести тысяч голов». Разве это парадоксальное и ироническое суждение Франса не применимо также и по отношению к тоталитаризму XX в.?
«Современная история»: Третья республика в тетралогии. В период дела Дрейфуса Франс становится решительно на сторону тех, кто противостоял наглеющей реакции, поднявшим голову шовинистам и антисемитам. Хотя у Франса были расхождения с Золя по эстетическим вопросам, а роман «Земля» Франс наэвал «грязным», его автор стал для Франса примером «современно: героизма», «смелого прямодушия». После вынужденного отъезда Золя в Англию Франс стал проявлять повышенную политическую активность, в частности организовал «Лигу зашиты прав человека».
Роман «Современная история» (1897—1901) — крупнейшее произведение Франса, оно занимает важное место в творческой эволюции писателя и его идейно-художественных исканиях.
Новое в романе прежде всего то, что в отличие от предшествующих произведений Франса, переносящих читателя в далекое прошлое, здесь писатель погружается в общественно-политические конфликты Третьей республики.
Франс охватывает широкий круг социальных явлений: быт небольшого провинциального городка, раскаленный политикой воздух Парижа, духовные семинарии, великосветские салоны, «коридоры власти». Богата типология франсовских персонажей: профессура, священнослужители, мелкие и крупные политики, ламы полусвета, либералы и монархисты. В романе кипят страсти) плетутся интриги и плетутся заговоры.
Новым был не только жизненный материал, но и способ его художественного воплощения. «Современная история» — наиболее значительное по объему произведение Франса. Перед нами тетралогия, в которую входят романы «Под городскими вязами» (1897), «Ивовый манекен» (1897), «Аметистовый перстень» (1899), «Господин Бержере в Париже» (1901). Объединив романы в цикл, Франс придал своему повествованию эпическую масштабность; он продолжил национальную традицию объединения произведений в одно огромное полотно (вспомним «Человеческую комедию» Бальзака и «Ругон-Маккары» Золя). По сравнению с Бальзаком и Золя Франс брад более узкий временной отрезок — последнее десятилетие XIX в. Романы франсовского цикла писались по горячим следам событий. Актуальность «Современной истории» позволяет увидеть в тетралогии, особенно в заключительной части, черты политического памфлета. Это относится, например, к описанию перипетий, связанных с «Делом» (имеется в виду дело Дрейфуса).
Авантюрист Эстергази — предатель, которого выгораживали антидрейфусары, выступает в романе под именем светского льва Papa. Фигуры целого ряда участников «Дела» списаны с конкретных политиков и министров. В непрекращающихся дискуссиях всплывают общественно-политические проблемы, волновавшие Франса и его современников: положение в армии, рост агрессивного национализма, продажность чиновников и т. д.
В тетралогии задействован огромный жизненный материал, в связи с чем романы обретают познавательную значимость. Франс использует широкий набор художественных средств: иронию, caтиру, гротеск, карикатуру; внедряет в роман элементы фельетона, философской и идеологической дискуссии. Свежие краски внес Франс в образ центрального героя — Бержере. Человек острой критической мысли, эрудит, он напоминает Сильвестра Бонара, и Жерома Куаньяра. Но в отличие от них он просто наблюдатель. Бержере переживает эволюцию под воздействием событий не только личного, но и политического характеpa. Так, у франсовского героя намечается переход от мысли к действию.
В обрисовке образа Бержере безусловно наличие автобиографического элемента (в частности, участие самого Франса в общественной жизни в связи с делом Дрейфуса). Профессор Люсьен Бержере — преподаватель римской литературы в духовной семинарии, филолог, ведущий многолетние разыскивания по такой достаточно узкой теме, как мореходная лексика у Вергилия. Для него, человека проницательного и скептически мыслящего, наука — отдушина от унылого провинциального быта. Его дискуссии с ректором семинарии аббатом Лантенем посвящены историко-филологическим или теологическим вопросам, хотя нередко и касаются проблем современности. Первая часть тетралогии («Под продскими вязами») выполняет роль экспозиции. В ней представлена расстановка сил в провинциальном городке, отражающая общую ситуацию в стране. Важна во многом типичная фигура мэра Вормс-Кловлена, ловкого политика, стремящегося всем угодить и быть на хорошем счету в Париже.
Центральный эпизод второй части тетралогии, «Ивовый манекен» — изображение первого решительного поступка Бержере, до этoro проявлявшего себя лишь в высказываниях.
Жена Бержере, «раздобревшая и сварливая», раздраженная непрактичностью мужа, предстает в романе как воплощение воинствующего мещанства. В тесный рабочий кабинет Бержере она помещает ивовый манекен для своих платьев. Этот манекен становится символом жизненных неудобств. Когда Бержере, явившийся в неурочное время домой, застает жену в объятьях своего ученика Жака Ру, он разрывает с женой и выбрасывает ненавистный манекен во двор.
В третьей части тетралогии, «Аметистовый перстень» — семейный скандал в доме Бержере заслоняют более серьезные события.
После кончины епископа Туркуэнского оказывается вакантным его место. За обладание аметистовым перстнем, символом епископской власти, в городе разгорается борьба. Хотя наиболее достойный кандидат — аббат Лантень, но его обходит ловкий иезуит Гитрель. Судьбу вакансий решают в столице, в министерстве. Туда и «командируют» сторонники Гитреля некую куртизанку, которая интимными услугами оплачивает высшим чиновникам принятие искомого решения.
Почти гротескная история обретения Гитрелем епископского; перстня позволяет романисту представить подноготную механизма государственной машины.
Обнажает Франс и технологию фабрикации «дела», т. е. дела Дрейфуса. Чиновники из военного ведомства, карьеристы и лентяи, раболепствующие, завистливые и нахальные, грубо сфальсифицировали «дело», «сотворили самое мерзкое и подлое, что только можно сделать, имея перо и бумагу, а также демонстрируя злость и глупость».
Бержере переезжает в столицу (роман «Господин Бержере в Париже»), где ему предложена кафедра в Сорбонне. Здесь сатира Франса перерастает в памфлет. Кажется, он переносит читателя в театр масок. Перед нами — пестрая галерея антидрейфусаров, людей двуличных, скрывающих свою истинную сущность под масками аристократов, финансистов, высших чиновников, буржуа, военных.
В финале Бержере становится стойким оппонентом антидрейфусаров, он кажется alter ego Франса. В ответ на обвинение в том, что дрейфусары якобы «поколебали национальную оборону и уронили престиж страны за границей», Бержере провозглашает главный тезис: «... Власть упорствовала, покровительствуя чудовищному беззаконию, разбухавшему с каждым днем благодаря лжи, которой силились его прикрыть».
В начале века: новые горизонты
В начале нового столетия скепсис Франса, его ирония соединяются с поисками положительных ценностей. Подобно Золя, Франс проявляет интерес к социалистическому движению.
Писатель, не приемлющий насилия, называющий Коммуну «чудовищным экспериментом», с одобрением относится к возможности достижения социальной справедливости, к социалистической доктрине, отвечавшей «инстинктивным чаяниям масс».
В последней части тетралогии появляется эпизодическая фигура столяра-социалиста Рупара, в уста которого Франс вкладывает такие слова: «... Социализм — это истина, он же и справедливость, он же и благо, и все справедливое и благое от него родится как яблоко от яблони».
В начале 1900-х годов взгляды Франса становятся более радикальными. Он вступает в социалистическую партию, печатается в социалистической газете «Юманите». Писатель участвует в создании народных университетов, цель которых - интеллектуально обогащать рабочих, приобщать их к литературе и искусству. Франс отзывается на революционные события 1905 г. в России: становится активистом «Обшества друзей русского народа», солидаризуется с борющейся за свободу русской демократией; осуждает арест Горького.
Публицистика Франса начала 1900-х годов, отмеченная радикальными настроениями, составила сборник с характерным н-званием — «К лучшим временам» (1906).
Именно в начале 1900-х годов в творчестве Франса появляется яркий образ труженика — герой рассказа «Кренкебиль» (1901)
Кренкебиль»: судьба «маленького человека». Этот рассказ — одно из немногих произведений Франса, в центре которого не интеллектуал, а простолюдин — зеленщик, обходящий с тележкой улицы столицы. Он прикован к своей тележке, как раб к галере, и, будучи арестован, озабочен прежде всего судьбой тележки. Его быт настолько нищ и убог, что даже тюрьма пробуждает у него положительные эмоции.
Перед нами сатира не только на правосудие, но и на всю государственную систему. Полицейский номер шестьдесят четыре, несправедливо арестовавший Кренкебиля, — винтик этой системы (полицейскому показалось, что зеленщик оскорбил его). Председатель суда Бурриш выносит решение против Кренкебиля вопреки фактам, потому что «полицейский номер шестьдесят четыре — представитель государственной власти». Менее всего закону служит суд, облекающий свой вердикт в туманно-высокопарные словеса, непонятные несчастному Кренкебилю, который подавлен помпезностью судебного процесса.
Пребывание в тюрьме, пусть и кратковременное, ломает судьбу «маленького человека». Кренкебиль, вышедшей из тюрьмы, в глазах своих клиентов становится подозрительным человеком. Его дела идут все хуже и хуже. Он опускается. Горько ироничен финал рассказа. Кренкебиль мечтает вернуться в тюрьму, где было тепло, чисто и регулярно кормили. Это видится герою единственным выходом из бедственного положения. Но полицейский, которому он бросает в лицо бранные слона, ожидая за это ареста, лишь отмахивается от Кренкебиля,
В этом рассказе Франс бросил обществу свое: «Я обвиняю!» Известны слова Л. Н. Толстого, ценившего французского писателя: «Анатоль Франс пленил меня своим "Кренкебилем"». Толстой сделал перевод рассказа для своей серии «Круг чтения», адресованной крестьянам.
«На белом камне»: путешествие в будущее . В начале нового столетия, в обстановке растущего интереса к социалистическим теориям, возникла потребность заглянуть в завтрашний день, прогнозировать тенденции социального развития. Этим настроениям отдал дань и Анлтоль Франс, написав роман-утопию «На белом камне» (1904).
В основе романа — диалог. Своеобразную «рамку» романа, образуют разговоры персонажей — участников археологических раскопок в Италии. Один из них возмущается пороками современности: это колониальные войны, культ наживы, разжигание шовинизма и национальной ненависти, презрения к «низшим расам», самой человеческой жизни.
В романе имеется вставная повесть «Вратами из рога, иди Вратами из слоновой кости».
Герой новеллы попал в 2270 г., когда люди «уже не варвары», но не стали еще «мудрецами». Власть принадлежит пролетариату, в жизни «больше света и красоты, чем это было ранее, в жизни буржуазии». Все трудятся, устранены удручающие социальные контрасты прошлого. Однако достигнутое, наконец, равенство больше похоже на «уравниловку». Люди унифицированы, не имеют фамилий, а только имена, носят почти одинаковую одежду, их однотипные жилища напоминают геометрические кубы. Франс с его проницательностью понимает, что обретение совершенства как в обществе, так и в отношениях между людьми не более чем иллюзия. «Человеческой природе, — рассуждает один, из героев, — чуждо ощущение совершенного счастья. Оно не может быть легким, а напряженных усилий не бывает без усталости и боли».
«Остров пингвинов": история в зеркале сатиры
Спад общественного движения во второй половине 1900-х годов, после окончания дела Дрейфуса, привел Франса к разочарованию в радикальных идеях, и политике как таковой. 1908 год ознаменовался для писателя публикацией двух его произведений, полярных по тональности и стилистике. Они явились новым свидетельством того, насколько широк творческий диапазон Анатолия Франса. В начале 1908 г. выходит двухтомное сочинение Франса, посвященное Жанне д"Арк.
В мировой истории есть великие, знаковые фигуры, которые становятся героями художественной литературы и искусства. Это Александр Македонский, Юлий Цезарь, Петр I, Наполеон и др. Среди них и Жанна д"Арк, сделавшаяся национальным мифом Франции. В ее судьбе много загадочного, почти чудесного. Имя Жанны д"Арк стало не только символом героизма и предметом национальной гордости, но и объектом острых идеологических дискуссий.
В двухтомнике «Жизнь Жанны д"Арк» Франс выступает как писатель и как ученый историк. Франс положил в основу своего труда целый пласт тщательно изученных документов. Соединяя трезвый анализ с «критическим воображением», писатель стремился очистить образ Жанны от разного рода домыслов, легенд, идеологических наслоений. Исследование Франса было актуальным и своевременным, поскольку противостояло клерикальной пропаганде и взрыву «экзальтированного патриотизма», а также активному использованию образа «девы воительницы», который преподносили в духе «житий». Величие Жанны Франс определил некой формулой: «Когда каждый думал о себе, она думала о всех».
Взлет и падение Пингвиний: сатирическая аллегория. Актуальным было обращение Франса к истории в знаменитой книге «Остров пингвинов» (1908). В истории мировой литературы известны яркие примеры, когда аллегория и фантастика выступали как средства создания произведений большого социально-исторического масштаба. Таковы «Гаргантюа и Пантагрюэль» Рабле, «Путешествие Гулливера» Свифта, «История одного города» Салтыкова-Щедрина.
В истории Пингвиний легко угадываются этапы французской национальной истории, которую Франс очищает от мифов и легенд. И Франс пишет остроумно, весело, давая волю буйной фантазии. В «Острове пингвинов» писатель использует немало новых приемов, погружая читателя в стихию комизма, гротеска, пародии. Иронична завязка пингвинской истории,
Подслеповатый священник, святой Маэль, принимает за людей пингвинов, обитающих на острове, и крестит птиц. Пингвины постепенно усваивают нормы поведения, нравы и ценностные ориентации людей: един пингвин впивается зубами в своего поверженного соперника, другой «мозжит голову женщины огромным камнем». Подобным образом они «создают право, устанавливают собственность, утнерждают основы цивилизации, устои общества, законы...»
На страницах книги, посвященных Средневековью, Франс потешается над разного рода мифами, героизирующими феодальных властителей, которые фигурируют в романе в образе драконов; вышучивает легенды о святых и смеется над церковниками. Говоря о недавнем прошлом, он не щадит даже Наполеона; последний представлен в виде милитариста Тринко. Знаменателен и эпизод вояжа доктора Обнюбиля в Новую Атлантиду (под которой подразумеваются Соединенные Штаты), и Гигантополис (Нью-Йорк).
Дело о восьмидесяти тысячах охапок сена . В шестой главе, имеющей заглавие «Новое время», Франс переходит к событиям современности — воспроизводится дело Дрейфуса, о котором романист повествует в сатирическом ключе. Объект обличения — военщина и продажное судопроизводство.
Военный министр Греток давно ненавидит еврея Пиро (Дрейфус) и, узнав об исчезновении восьмидесяти тысяч охапок сена, заключает: их украл Пиро, чтобы «продать по дешевке» не кому-нибудь, а заклятым врагам пингвинов —дельфинам. Греток затевает судебный процесс против Пиро. Улики отсутствуют, но военный министр приказывает их найти, ибо того «требует правосудие». «Этот процесс — просто шедевр, говорит Греток, — он создан из ничего». Истинный похититель и вор Любек де ла Дакдюленкс (в деле Дрейфуса — Эстергази) — граф знатного рода, состоящий в родстве с самими Драконидами. В связи с этим его следует обелить. Процесс против Пиро сфабрикован.
В романе обнаруживаются контуры почти кафкианского абсурда: угодливый и вездесущий Греток собирает по миру тонны бумажной макулатуры, именуемой «доказательствами», однако никто эти тюки даже не распаковывает,
На защиту Пиро встает Коломбан (Золя), «низенький близорукий человек с хмурым лицом», «автор ста шестидесяти томов пингвинеской социологии» (цикла «Рутон-Маккары»), самый трудолюбивый и уважаемый из писателей. Толпа начинает травить благородного Коломбина. Он оказывается на скамье подсудимых, ибо осмелился посягнуть на честь национальной армии и безопасности Пингвиний.
В дальнейшем в ход событий вторгается еще один персонаж, Бидо-Кокий, «самый бедный и самый счастливый из астрономов». Далекий от дел земных, всецело поглощенный проблемами небесными, звездными пейзажами, он спускается из своей обсерватории, обустроенной на старой водокачке, чтобы стать на сторону Коломбана. В образе чудаковатого астронома проступают некоторые черты самого Франса.
«Остров пингвинов» свидетельствует о заметном разочаровании Франса в социалистах, объявивших себя поборниками «общественной справедливости». Их лидеры —товарищи Феникс, Сапор и Ларине (за ними угадываются реальные лица) — всего лишь своекорыстные политиканы.
Финальная, восьмая книга романа озаглавлена «История без конца».
В Пингвинии — огромный материальный прогресс, ее столица — гигантский город, а котором власть оказалась в руках миллиардеров, одержимых накопительством. Население расколото на две партии: торговых и банковских служащих и промышленных рабочих. Первые получают солидные оклады, а вторые терпят нужду. Поскольку пролетарии бессильны изменить свою участь, в дело вмешиваются анархисты. Их теракты, с конце концов, приводят к разрушению пилгвинской цивилизации. Затем на ее обломках строится новый город, которому уготована аналогичная судьба. Вывод Франса мрачен: история движется по кругу, цивилизация, достигнув апогея, гибнет, чтобы, возродившись, повторить прежние ошибки.
Поздний Франс: осень патриарха
«Боги жаждут»: уроки революции. После «Острова пингвинов» начинается новый период творческих исканий Франса. За сатирической фантазией о Пингвинии следует роман «Боги жаждут» 1912), написанный в традиционном реалистическом ключе. Но обе книги внутренне связаны. Размышляя над характером и движущими силами истории, Франс вплотную подходит к судьбоносной вехе в жизни Франции — революции 1789— 1794 гг.
«Боги жаждут» — один из лучших романов Франса. Динамичный сюжет, свободный от перегруженности идеологическими,спорами, яркий исторический фон, психологически достоверные орактеры главных героев — все это делает роман одним из самых читаемых произведений писателя.
Действие романа происходит в 1794 г, в последний период якобинской диктатуры. Главный герой — молодой, талантливый художник Эварист Гамлен, Якобинец, преданный высоким идеалам революции, одаренный, живописец, он стремится запечатлеть на своих полотнах дух времени, пафос жертвенности, подвиги во имя идеалов. Гамлен изображает Ореста, героя античной драмы, который, повинуясь воле Аполлона, убивает свою мать Клитемнестру, лишившую жизни его отца. Это преступление боги ему прощают, а люди нет, так как Орест саоим поступком отрекся от человеческой природы, сделался бесчеловечным.
Сам Гамлен — человек неподкупный и бескорыстный. Он беден, вынужден стоять в очередях за хлебом и искренне хочет помочь беднякам. Гамлен убежден, что необходимо вести борьбу со спекулянтами, предателями, а их немало.
Якобинцы беспощадны, и Гамлен, назначенный членом революционного трибунала, превращается в одержимого фанатика. Без особого разбирательства штампуются смертные приговоры. Под нож гильотины отправляютс невинные люди. Страна охвачена эпидемией подозрительности, наводнена доносами.
Принцип «цель оправдывает средства» выражен одним из членов Конвента в циничной формуле: «Для счастья народа будем подобны разбойникам с большой дороги». Стремясь искоренить пороки старого режима, якобинцы осуждают «стариков, юношей, хозяев, слуг». Не без ужаса рассуждает о «спасительном, святом тeppope» один из его вдохносителей.
Симпатии Франса отданы в романе аристократу Бротто, человеку умному и образованному, разоренному революцией. Он принадлежит к тому же типу, что и Бонар или Бержере. Философ, поклонник Лукреция, он даже по дороге на гильотину не расстается с его книгой «О природе вешей». Бротто не приемлет фанатизма, жестокости, ненависти; он благожелателен к людям, готов прийти им на помощь. Он не любит клерикалов, но предоставляет в своей каморке угол бездомному монаху Лонгмару. Узнав о назначении Гамлена членом трибунала, Бротто предсказывает: «Он добродетелен — он будет ужасен».
Вместе с тем для Франса очевидно: террор не только вина якобинцев, но и признак незрелости народа.
Когда летом 1794 г. происходит термидорианский переворот, вчерашних судей, отправлявших людей на гильотину, постигает та же участь, Не избежал этой участи и Гамлен.
В финале романа показан Париж зимы 1795 г.: «равенство перед законом породило «царство плутов». Преуспевают наживалы и спекулянты. Разбит бюст Марата, в моде портреты его убийцы Шарлотты Корде. Элоди; возлюбленная Гамлена, быстро находит нового любовника.
Сегодня книга Франса воспринимается не только как осуждение якобинского террора, но и как роман-предупреждение, роман-пророчестпо. Кажется, что Франс предсказал большой терpop 1930-х годов в России.
«Восстание ангелов». Франс возвращается к теме революции в романе «Восстание ангелов» (1914). В основе романа, рассказывающего о бунте ангелов против бога Иеговы, — мысль о том, что смена одного властителя другим ничего не даст, что насильственные революции бессмысленны. Порочна не только система управления, но и во многом несовершенен сам человеческий род, а потому надо искоренять зависть, властолюбие, гнездящиеся в душах людей.
Последнее десятилетие: 1914 — 1924. Роман «Восстание ангелов» был закончен накануне Первой мировой войны. Бедствия войны ошеломили писателя. Франса охватил подъем патриотических чувств, и писатель выпустил сборник статей «На славном пути» (1915), проникнутых любовью к родной стране и ненавистью к германским агрессорам. Позднее он признавался, что оказался в то время «во власти заразительной экзальтации».
Постепенно Франс пересматривает свое отношение к войне и переходит на антимилитаристские позиции. О писателе, проявляющем политическую активность, газеты пишут: «В нем мы снова находим господина Бержере». Он солидаризуется с группой «Кларте», которую возглавил А. Барбюс. В 1919 г. Анатоль Франс как лидер французских интеллигентов осуждает интервенцию Антанты против Советской России.
«Прекрасный седобородый старец», мэтр, живая легенда, Франс, несмотря на свои годы, удивляет энергией. Он выражает симпатию к новой России, пишет, что «свет идет с Востока», заявляет о солидарности с левыми социалистами.
В то же время, в 1922 г., как и многие интеллектуалы Запада, он протестует против суда над эсерами, видя в этом нетерпимость большевиков к любой оппозиции и инакомыслию.
Творчество Франса последних лет — это подведение итогов. После почти сорокалетнего перерыва писатель возвращается к мемуарно-автобиографической прозе, работу над которой он начал еще в 1880-е годы («Книга моего друга», 1885; «Пьер Нозьер», 1899). В новых книгах — «Маленький Пьер» (1919) и «Жизнь в цвету» (1922) — Франс воссоздает столь дорогой ему мир детства.
Он так пишет о своем автобиографическом герое: «Я мысленно вхожу в его жизнь, и это наслаждение — перевоплощаться в мальчика и юношу, которых давно уже нет».
В 1921 г. А. Франсу была присуждена Нобелевская премия за «блестящие литературные достижения, отмеченные изысканностью стиля, глубоко выстраданным гуманизмом и истинно галльским темпераментом».
Франс успел отметить свое 80-летие. Он тяжело переживал мучительное и неумолимое угасание сил. Писатель скончался 12 октября 1924 г. Ему, как в свое время Гюго, были устроены национальные похороны.
Поэтика Франса: «искусство думать»
Интеллектуальная проза. Жанровый диапазон прозы Франса очень широк, но его стихия — интеллектуальная проза. Франс развивая традиции писателей и философов XVIII в., Дидро и особенно Вольтера. Мыслитель с большой буквы, Франс при своем высочайшем авторитете и образованности, был чужд снобизма. По художественному мироощущению, темпераменту он был близок просветителям и настойчиво отстаивал тезис об «учительной» функции литературы. Еще в начале писательского пути его воспринимали как «просвещенного литератора, впитавшего в себя интеллектуальную работу века». Франс видел «формы искусства в постоянном движении, в непрерывном становлении». Ему были присущи острое чувство истории, чувство времени, понимание его запросов и вызовов.
Франс утверждал «искусство думать». Его увлекала поэзия познания мира, торжество истины в столкновении с ложными точками зрения. Он верил, что «изысканная история человеческого ума», его способность развенчивать иллюзии и предрассудки, сама по себе может быть предметом художественного внимания.
Импрессионистическая манера. Сам писатель, говоря о структуре своих произведений, употреблял выражение «мозаика», так как в них «политика и литература перемешиваются». Работая над художественным произведением, Франс обычно не прерывал сотрудничества в периодике. Для него публицистика и художественная проза внутренне связаны, взаимозависимы.
Франсовская «мозаичность» не хаотична, в ней просматривается своя логика. В текст произведений включаются внесюжетные элементы, вставные новеллы (например, в «Таис», в книгах о Куаньяре, в «Современной истории», в «Острове пингвинов»). Подобная организация повествования встречается также у Апулея, Сервантеса, Филдинга, Гоголя и др. Во французской литературе рубежа веков такая форма отразила эстетические тенденции нового направления — импрессионизма.
А. В. Луначарский называл Франса «великим импрессионистом». Франс сблизил прозу с поэзией и живописью, применил импрессионистическую технику в словесном искусстве, что проявлялось в тяготении к эскизной манере. В книге «Жизнь в цвету» высказал мысль о том, что законченной картине присуши « сухость, холодность», а в эскизе «больше вдохновения, чувства, огня», поэтому эскиз «правдивее, жизненнее».
Интеллектуальная проза Франса не предполагала захватыващего сюжета с интригой. Но это все же не помешало писатеплю искусно запечатлевать жизненные перипетии, например, в таких произведениях, как «Таис», «Боги жаждут», «Восстание ангелов». Это во многом объясняет их популярность у широкого читателя.
«Двуплановость» прозы Франса. В произведениях Франса можно выделить два плана, сопряженные между собой: идеологический и событийный. Так, они отчетливо выявляются в «Современной истории». Идеологический план — это те дискуссии, которые на протяжении романа ведет Бержере со своими оппонентами, друзьями, знакомыми. Чтобы понять всю глубину мысли Франса, ее оттенки, неискушенный читатель должен заглядывать в историко-филологический комментарий к его текстам. Второй план — событийный — это то, что происходит с франсовскими персонажами. Нередко идеологический план играет большую роль, чем событийный.
Художник слова . Франс был наследником Флобера как маетер стиля. Его чеканная фраза насыщена смыслом и эмоциями, в ней присутствуют ирония и насмешка, лиризм и гротеск. Мысль Франса, умеющего ясно писать о сложном, нередко выливается в афористические суждения. Здесь он продолжатель традиций Ларошфуко и Лабрюйера. В эссе о Мопассане Франс написал: «Три величайших достоинства французского писателя — ясность, ясность и ясность». Подобный афоризм приложим и к самому Франсу.
Франс — мастер диалога, который является одним из самых выразительных элементов его манеры. В его книгах столкновение точек зрения героев — способ обнаружения истины.
В своей интеллектуальной прозе Франс предвосхитил некоторые важные жанрово-стилевые тенденции литературы XX в. с ее философско-просветительским началом, стремлением воздействовать не только на сердце и душу читателя, но и на его интеллект. Речь идет о философских романах и произведениях притчево-аллегорических, дающих художественное выражение некоторых философских постулатов, в частности экзистенциализма (ф. Кафка, Ж. Сартр, А. Камю и др.). Это относится и к «интеллектуальной драме» (Г. Ибсен, Б. Шоу), драме-притче (Б. Брехт), драме абсурда (С. Беккет, Э. Ионеско, отчасти Э. Олби),
Франс в России. Как и его прославленные соотечественники — Золя, Мопассан, Роллан, поэты-символисты — Франс рано получил признание и России.
Во время кратковременного пребывания в России в 1913 г. он записал: «Что касается русской мысли, такой свежей и такой глубокой, русской души, такой отзывчивой и такой поэтической по самой своей природе, — то я уже давно проникся ими, восторгаюсь ими и люблю их».
В тяжелых условиях Гражданской войны М. Горький, высоко ценивший Франса, опубликовал в своем издательстве «Всемирная литература» в 1918— 1920 гг. несколько его книг. Затем появилось новое собрание сочинений Франса (1928— 1931) в 20 томах под редакцией и со вступительной статьей А. В. Луначарского. Восприятие писатели в России емко определил поэт М. Кузмин: «Франс — классический и высокий образ французского гения».
Литература
Художественные тексты
Франс А. Собрание сочинений; в 8 т./А. Франс;лод общ, ред. Е. А. Гунста, В. А. Дынник, Б. Г. Реизова. — М., 1957-1960.
Франс А. Собрание сочинений; в 4 т. /А. Франс. — М., I9S3— 1984.
Франс А. Избранные произведения /А. Франс; послесл. Л. Токарева. — М., 1994. — (Сер. «Лауреаты Нобелевской премии»).
Критика. Учебные пособия
Юльметова С. Ф. Анатоль Франс и некоторые вопросы эволюции реализма / СФ. Юльметова, — Саратов, 1975.
Фрид Я. Анатоль Франс и его время / Я. Фрид. — М., 1975.
Французский романист и критик Анатоль Франс (настоящее имя Жак Анатоль Франсуа Тибо) родился в Париже, в семье букиниста Франсуа Ноэля Тибо и Антуанетты (Галла) Тибо. В детстве Анатоль, единственный ребенок в семье, много времени проводил на набережной Сены, роясь в грудах книг («Это была библиотека длиной в три квартала», как он сам впоследствии писал) и слушая разговоры книгочеев, часто захаживавших в магазин его отца.
Франс (уменьшительное от Франсуа – имени отца) поступил в Коллеж Станислас, школу иезуитов в Париже Мальчик зачитывался греческими и римскими авторами, однако школы не любил У. него на всю жизнь осталось отвращение к школярскому преподаванию религии. Учеником он был посредственным, отличные оценки получал только за сочинения, и мать посоветовала ему стать писателем. Провалившись несколько раз на выпускных экзаменах, он наконец сдал их в возрасте 20 лет.
Когда его отец в 1866 г. ушел от дел, Ф., вынужденный сам зарабатывать себе на жизнь, устроился в журнал Работая библиографом у издателя Альфонса Лемерра, он познакомился с недавно созданной литературной группой «Парнас» После выхода в свет его первого произведения, очерка творчества поэта Альфреда де Виньи, Ф. становится одной из центральных фигур в «Парнасе».
Во время франко-прусской войны Ф. некоторое время служил в армии, демобилизовавшись, он продолжал писать и выполнять различную редакторскую работу. В 1875 г. у него появляется первая настоящая возможность проявить себя в качестве журналиста, парижская газета «Темпе» ("Le Temps") заказала ему серию критических статей о современных писателях, а уже в следующем году он становится ведущим литературным критиком этой газеты Ф. ведет свою собственную рубрику под названием «Литературная жизнь» ("La Vie litteraire"). Статьи, появляющиеся в этой рубрике в течение нескольких лет, вышли отдельным изданием в четырех томах в 1889...1892 гг. под заглавием «Литературная жизнь». В предисловии к этому изданию Ф. выразил свое отношение к субъективности литературной критики «Хороший критик, писал Ф., – повествует не столько о прочитанном, сколько о приключениях собственной души». В 1876 г. Ф. назначается заместителем директора Библиотеки сената и в течение 14 лет занимает этот пост, что давало ему возможность и средства заниматься литературой. В 1877 г. он женится на Валери Герен де Совиль.
В это время писатель постепенно отходит от «Парнаса» и сближается с Кальманом Леви, который стал издателем двух его следующих книг. В первую (1879) вошли две повести – «Йокаста» ("Jocaste") и «Тощий кот» ("Le Chat maigre"), во вторую (1881) – роман «Преступление Сильвестра Боннара» ("Le Crime de Sylvestre Bonnard"), принесший Ф. известность и премию Французской академии «Преступление Сильвестра Боннара» до сих пор остается самой читаемой книгой Ф. Герой романа, старый ученый Сильвестр Боннар, скептик по натуре, обаятельный и снисходительный к людям, стал первым из литературных героев Ф., в которых воплотилась личность самого писателя и дух эпохи. Как отмечал литературный критик Жюль Леметр, литературными героями прежних эпох были гражданин, художник, рыцарь, священник, светский человек, «конец же XIX в. представлен одиноким пожилым ученым, умным, мыслящим, ироничным и очень мягким»
Благодаря успеху «Сильвестра Боннара» и популярности его еженедельной рубрики в «Темпе» Ф. входит в высшее парижское общество. В 1883 г. он знакомится с Леонтиной Арман де Канаве, которая держала один из самых блестящих литературных, политических и художественных салонов. Через 5 лет Леонтина становится его возлюбленной, а после того, как Ф. в 1893 г. развелся с женой, они с Леонтиной живут в неофициальном браке до самой ее смерти (1910). Леонтина проявляла трогательную заботу о писателе (сам Ф. в быту был совершенно беспомощным), учила его светским манерам и способствовала его литературной карьере.
К другим значительным произведениям этого периода относится роман о христианском фанатике и аскете, религиозном отшельнике Пафнутии «Таис» ("Thai"s", 1890) и «Харчевня королевы Гусиные лапки» ("La Rotissene de la reine Pedauque", 1893) – роман, где выведен еще один знаменитый литературный герой Ф. – аббат Жером Куаньяр, мудрец, бродяга и жизнелюбец XVIII в. Перестав вести литературную рубрику в газете «Темпе» (1893), Ф. решил использовать образ Куаньяра для социальной критики современной французской жизни и написал «Суждения господина Жерома Куаньяра» ("Les Opinions de M. Jerome Coignard", 1893). «Красная лилия» ("Ze Lys rouge", 1894) – это роман, навеянный любовью Ф. к Леонтине де Кайаве и их первой поездкой в Италию. В сборник новелл «Перламутровый ларец» ("L"Etui de nacre", 1892) вошел один из самых знаменитых рассказов Ф. «Прокуратор Иудеи» ("Le Procurateur de Judee"). В 1896 г. Ф. избирается членом Французской академии. В эти годы Ф. начинает интересоваться социальными и политическими вопросами и в 1897 г. приступает к работе над тетралогией под общим названием «Современная история» ("L"Histoire contemporame"), через которую проходит третий значительный герой Ф. – господин Бержере, провинциальный школьный учитель.
В 1898 г. Ф. принял участие в деле Дрейфуса. Под влиянием Марселя Пруста Ф. первым подписал знаменитое письмо-манифест Эмиля Золя «Я обвиняю» (1898). В этом письме осуждалась попытка обвинить в государственной измене офицера французской армии еврея Альфреда Дрейфуса и доказывалось, что это обвинение было сфабриковано, чтобы спасти от скандала высшее армейское командование, уличенное в коррупции. Ф. описывает дело Дрейфуса в 4-м томе «Современной истории», озаглавленном «Господин Бержере в Париже» ("Monsieur Bergeret a Paris", 1900) Благодаря активной политической деятельности Ф. становится близким другом лидера социалистов Жана Жореса и литературным мэтром Французской социалистической партии.
Следующее произведение писателя, двухтомный исторический труд «Жизнь Жанны д"Арк» ("Vie de Jeanne d"Arc", 1908), написанный под влиянием друга Ф., историка Эрнеста Ренана, был принят плохо. Католики возражали против демистификации Жанны, а историкам книга Ф. показалась недостаточно правдивой. Зато пародия на французскую историю «Остров пингвинов» ("L"Ile de pingouins"), опубликованная также в 1908 г., была принята с большим энтузиазмом. В «Острове пингвинов» близорукий аббат Маэль по ошибке принял пингвинов за людей и окрестил их, чем вызвал массу сложностей на небесах и на земле. В книге «Боги жаждут» ("Les Dieux ont soif", 1912), историческом романе о французской революции, Ф. опирался на знания, которые он почерпнул из книг, прочитанных в детстве в отцовском книжном магазине.
После 1913 г. Ф. возвращается к автобиографическим темам своих ранних произведений, он пишет очерки о детстве и отрочестве, которые впоследствии вошли в романы «Маленький Пьер» ("Le Petit Pierre", 1918) и «Жизнь в цвету» ("La Vie en fleur", 1922).
В 1921 г. Ф. присуждается Нобелевская премия по литературе «за блестящие литературные достижения, отмеченные изысканностью стиля, глубоко выстраданным гуманизмом и истинно галльским темпераментом». В своей приветственной речи член Шведской академии Эрик Карлфелдт подчеркнул безупречность стиля Ф. и его роль в мировой культуре. «В наше время Ф. – самый авторитетный представитель французской культуры, – сказал Карлфелдт. – Он является последним великим классиком. Его даже называют последним европейцем». В ответной речи Ф. осудил всяческие войны и выразил поддержку пацифизму.
Ф. умер 13 октября 1924 г. в Туре, куда он переехал за 10 лет до смерти. На его похоронах присутствовали члены французского правительства. После смерти Ф. его популярность резко снизилась. Представители послевоенного поколения придерживались точки зрения английского романиста Арнолда Беннетта, который в свое время упрекал Ф. в «духовной анемии». С этого времени творчеством Ф. занимаются в основном ученые, текстологи и литературоведы. Например, Уэйн Бут исследовал иронию в произведениях Ф., Мюрей Сакс – вклад писателя в развитие французской новеллы. По мнению Поля Валери, Ф. наглядно показал, что на французском языке еще могут создаваться бесценные сокровища, продолжающие великую культурную традицию. Душан Брески, рассуждая о писателе, которого Джозеф Конрад однажды назвал «принцем прозы», заключил: «Несмотря на все превратности критической моды, Ф. всегда будет стоять рядом с [Джорджем Бернардом] Шоу как великий сатирик нашей эпохи и с такими писателями, как Рабле, Мольер и Вольтер, как один из величайших французских острословов».
), деньги которой он пожертвовал в пользу голодающих России .
Биография
Отец Анатоля Франса был владельцем книжного магазина, специализировавшегося на литературе, посвящённой истории Великой французской революции . Анатоль Франс с трудом закончил иезуитский коллеж , в котором учился крайне неохотно, и, провалившись несколько раз на выпускных экзаменах, сдал их только в возрасте 20 лет.
С 1866 года Анатоль Франс вынужден был сам зарабатывать на жизнь, и начал карьеру библиографом. Постепенно он знакомится с литературной жизнью того времени, и становится одним из заметных участников парнасской школы .
Умер Анатоль Франс в 1924 году. После смерти его мозг был исследован французскими анатомами, которые, в частности, установили, что его масса составляет 1017 г . Похоронен на кладбище в Нёйи-сюр-Сен .
Общественная деятельность
В 1898 году Франс принял самое деятельное участие в деле Дрейфуса . Под влиянием Марселя Пруста Франс первым подписал знаменитое письмо-манифест Эмиля Золя .
С этих времен Франс стал видным деятелем реформистского, а позже - социалистического лагеря, принимал участие в устройстве народных университетов, читал лекции рабочим, участвовал в митингах, организованных левыми силами. Франс становится близким другом лидера социалистов Жана Жореса и литературным мэтром Французской социалистической партии.
Творчество
Раннее творчество
Роман, принёсший ему известность, «Преступление Сильвестра Боннара» (фр.) русск. , опубликованный в 1881 году - сатира, в которой легкомыслию и доброте отдаётся предпочтение перед суровой добродетелью.
В последующих повестях и рассказах Франса с огромной эрудицией и тонким психологическим чутьём воссоздан дух разных исторических эпох. «Харчевня королевы Гусиные лапки» (фр.) русск. (1893) - сатирическая повесть во вкусе XVIII века, с оригинальной центральной фигурой аббата Жерома Куаньяра: он благочестив, но ведёт греховную жизнь и оправдывает свои «падения» тем, что они усиливают в нём дух смирения. Того же аббата Франс выводит в «Суждения господина Жерома Куаньяра» («Les Opinions de Jérôme Coignard», 1893).
В целом ряде рассказов, в частности, в сборнике «Перламутровый ларец» (фр.) русск. (1892), Франс обнаруживает яркую фантазию ; его любимая тема - сопоставление языческого и христианского миросозерцаний в рассказах из первых веков христианства или раннего Возрождения. Лучшие образцы в этом роде - «Святой сатир» («Saint Satyr»). В этом он оказал определённое влияние на Дмитрия Мережковского . Роман «Таис» (фр.) русск. (1890) - история знаменитой древней куртизанки, ставшей святой - написан в том же духе смеси эпикуреизма и христианского милосердия.
Характеристика мировоззрения из энциклопедии Брокгауза и Ефрона
Франс - философ и поэт. Его миросозерцание сводится к утонченному эпикурейству . Он самый острый из французских критиков современной действительности, безо всякой сентиментальности раскрывающий слабости и нравственные падения человеческой натуры, несовершенство и уродство общественной жизни, нравов, отношений между людьми; но в свою критику он вносит особую примиренность, философскую созерцательность и безмятежность, согревающее чувство любви к слабому человечеству. Он не судит и не морализирует, а только проникает в смысл отрицательных явлений. Это сочетание иронии с любовью к людям, с художественным пониманием красоты во всех проявлениях жизни и составляет характерную черту произведений Франса. Юмор Франса заключается в том, что его герой применяет один и тот же метод к исследованию самых разнородных на вид явлений. Тот же исторический критерий, на основании которого он судит о событиях в древнем Египте , служит ему для суждении о дрейфусовском деле и его влиянии на общество; тот же аналитический метод, с которым он приступает к отвлечённым научным вопросам, помогает ему объяснить поступок изменившей ему жены и, поняв его, спокойно уйти, не осуждая, но и не прощая .
Цитаты
«Религии, подобно хамелеонам, окрашиваются в цвет почвы, на которой они живут».
«Нет магии сильнее, чем магия слова».
Сочинения
Современная история (L’Histoire contemporaine)
- Под городскими вязами (L’Orme du mail, 1897).
- Ивовый манекен (Le Mannequin d’osier, 1897).
- Аметистовый перстень (L’Anneau d’améthyste, 1899).
- Господин Бержере в Париже (Monsieur Bergeret à Paris, 1901).
Автобиографический цикл
- Книга моего друга (Le Livre de mon ami, 1885).
- Пьер Нозьер (Pierre Nozière, 1899).
- Маленький Пьер (Le Petit Pierre, 1918).
- Жизнь в цвету (La Vie en fleur, 1922).
Романы
- Иокаста (Jocaste, 1879).
- «Тощий кот» (Le Chat maigre, 1879).
- Преступление Сильвестра Боннара (Le Crime de Sylvestre Bonnard, 1881).
- Страсть Жана Сервена (Les Désirs de Jean Servien, 1882).
- Граф Абель (Abeille, conte, 1883).
- Таис (Thaïs, 1890).
- Харчевня королевы Гусиные Лапы (La Rôtisserie de la reine Pédauque, 1892).
- Суждения господина Жерома Куаньяра (Les Opinions de Jérôme Coignard, 1893).
- Красная лилия (Le Lys rouge, 1894).
- Сад Эпикура (Le Jardin d’Épicure, 1895).
- Театральная история (Histoires comiques, 1903).
- На белом камне (Sur la pierre blanche, 1905).
- Остров Пингвинов (L’Île des Pingouins, 1908).
- Боги жаждут (Les dieux ont soif, 1912).
- Восстание ангелов (La Révolte des anges, 1914).
Сборники новелл
- Валтасар (Balthasar, 1889).
- Перламутровый ларец (L’Étui de nacre, 1892).
- Колодезь Святой Клары (Le Puits de Sainte Claire, 1895).
- Клио (Clio, 1900).
- Прокуратор Иудеи (Le Procurateur de Judée, 1902).
- Кренкебиль, Пютуа , Рике и много других полезных рассказов (L’Affaire Crainquebille, 1901).
- Рассказы Жака Турнеброша (Les Contes de Jacques Tournebroche, 1908).
- Семь жен Синей Бороды (Les Sept Femmes de Barbe bleue et autres contes merveilleux, 1909).
Драматургия
- Чем черт не шутит (Au petit bonheur, un acte, 1898).
- Кренкебиль (Crainquebille, pièce, 1903).
- Ивовый манекен (Le Mannequin d’osier, comédie, 1908).
- Комедия о человеке, который женился на немой (La Comédie de celui qui épousa une femme muette, deux actes, 1908).
Эссе
- Жизнь Жанны д’Арк (Vie de Jeanne d’Arc, 1908).
- Литературная жизнь (Critique littéraire).
- Латинский гений (Le Génie latin, 1913).
Поэзия
- Золотые поэмы (Poèmes dorés, 1873).
- Коринфская свадьба (Les Noces corinthiennes, 1876).
Издание сочинений в русском переводе
- Франс А. Собрание сочинений в восьми томах. - М .: Государственное издательство художественной литературы, 1957-1960.
- Франс А. Собрание сочинений в четырёх томах. - М .: Художественная литература, 1983-1984.
Напишите отзыв о статье "Франс, Анатоль"
Примечания
Литература
- Лиходзиевский С. И. Анатоль Франс [Текст]: Очерк творчества. Ташкент: Гослитиздат УзССР, 1962. - 419 с.
Ссылки
- - Подборка статей А. В. Луначарского
- Трыков В. П. . Электронная энциклопедия «Современная французская литература» (2011). Проверено 12 декабря 2011. .
Отрывок, характеризующий Франс, Анатоль
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг"ат, понюхал пог"оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г"аботали! А г"абота сквег"ная! Атака – любезное дело, г"убай в песи, а тут, чог"т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал, – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал.
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.
Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата.Билибина.
| Анатоль Франс | |
| Anatole France | |
| 267x400px | |
| Имя при рождении: |
Франсуа Анатоль Тибо |
|---|---|
| Псевдонимы: | |
| Полное имя |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Дата рождения: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Место смерти: | |
| Гражданство (подданство): |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Род деятельности: | |
| Годы творчества: |
с Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). по Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Направление: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Жанр: |
новелла, роман |
| Язык произведений: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Дебют: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Премии: | |
| Награды: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Подпись: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). | |
|
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
|
| [[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Произведения]] в Викитеке | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). | |
Биография
Отец Анатоля Франса был владельцем книжного магазина, специализировавшегося на литературе, посвящённой истории Великой французской революции . Анатоль Франс с трудом закончил иезуитский коллеж , в котором учился крайне неохотно, и, провалившись несколько раз на выпускных экзаменах, сдал их только в возрасте 20 лет.
С 1866 года Анатоль Франс вынужден был сам зарабатывать на жизнь, и начал карьеру библиографом. Постепенно он знакомится с литературной жизнью того времени, и становится одним из заметных участников парнасской школы .
Умер Анатоль Франс в 1924 году. После смерти его мозг был исследован французскими анатомами, которые, в частности, установили, что его масса составляет 1017 г . Похоронен на кладбище в Нёйи-сюр-Сен .
Общественная деятельность
В 1898 году Франс принял самое деятельное участие в деле Дрейфуса . Под влиянием Марселя Пруста Франс первым подписал знаменитое письмо-манифест Эмиля Золя .
С этих времен Франс стал видным деятелем реформистского, а позже - социалистического лагеря, принимал участие в устройстве народных университетов, читал лекции рабочим, участвовал в митингах, организованных левыми силами. Франс становится близким другом лидера социалистов Жана Жореса и литературным мэтром Французской социалистической партии.
Творчество
Раннее творчество
Роман, принёсший ему известность, «Преступление Сильвестра Боннара» (фр.) русск. , опубликованный в 1881 году - сатира, в которой легкомыслию и доброте отдаётся предпочтение перед суровой добродетелью.
В последующих повестях и рассказах Франса с огромной эрудицией и тонким психологическим чутьём воссоздан дух разных исторических эпох. «Харчевня королевы Гусиные лапки» (фр.) русск. (1893) - сатирическая повесть во вкусе XVIII века, с оригинальной центральной фигурой аббата Жерома Куаньяра: он благочестив, но ведёт греховную жизнь и оправдывает свои «падения» тем, что они усиливают в нём дух смирения. Того же аббата Франс выводит в «Суждения господина Жерома Куаньяра» («Les Opinions de Jérôme Coignard», 1893).
В целом ряде рассказов, в частности, в сборнике «Перламутровый ларец» (фр.) русск. (1892), Франс обнаруживает яркую фантазию ; его любимая тема - сопоставление языческого и христианского миросозерцаний в рассказах из первых веков христианства или раннего Возрождения. Лучшие образцы в этом роде - «Святой сатир» («Saint Satyr»). В этом он оказал определённое влияние на Дмитрия Мережковского . Роман «Таис» (фр.) русск. (1890) - история знаменитой древней куртизанки, ставшей святой - написан в том же духе смеси эпикуреизма и христианского милосердия.
Характеристика мировоззрения из энциклопедии Брокгауза и Ефрона
Франс - философ и поэт. Его миросозерцание сводится к утонченному эпикурейству . Он самый острый из французских критиков современной действительности, безо всякой сентиментальности раскрывающий слабости и нравственные падения человеческой натуры, несовершенство и уродство общественной жизни, нравов, отношений между людьми; но в свою критику он вносит особую примиренность, философскую созерцательность и безмятежность, согревающее чувство любви к слабому человечеству. Он не судит и не морализирует, а только проникает в смысл отрицательных явлений. Это сочетание иронии с любовью к людям, с художественным пониманием красоты во всех проявлениях жизни и составляет характерную черту произведений Франса. Юмор Франса заключается в том, что его герой применяет один и тот же метод к исследованию самых разнородных на вид явлений. Тот же исторический критерий, на основании которого он судит о событиях в древнем Египте , служит ему для суждении о дрейфусовском деле и его влиянии на общество; тот же аналитический метод, с которым он приступает к отвлечённым научным вопросам, помогает ему объяснить поступок изменившей ему жены и, поняв его, спокойно уйти, не осуждая, но и не прощая .
Цитаты
«Религии, подобно хамелеонам, окрашиваются в цвет почвы, на которой они живут».
«Нет магии сильнее, чем магия слова».
Сочинения
Современная история (L’Histoire contemporaine)
- Под городскими вязами (L’Orme du mail, 1897).
- Ивовый манекен (Le Mannequin d’osier, 1897).
- Аметистовый перстень (L’Anneau d’améthyste, 1899).
- Господин Бержере в Париже (Monsieur Bergeret à Paris, 1901).
Автобиографический цикл
- Книга моего друга (Le Livre de mon ami, 1885).
- Пьер Нозьер (Pierre Nozière, 1899).
- Маленький Пьер (Le Petit Pierre, 1918).
- Жизнь в цвету (La Vie en fleur, 1922).
Романы
- Иокаста (Jocaste, 1879).
- «Тощий кот» (Le Chat maigre, 1879).
- Преступление Сильвестра Боннара (Le Crime de Sylvestre Bonnard, 1881).
- Страсть Жана Сервена (Les Désirs de Jean Servien, 1882).
- Граф Абель (Abeille, conte, 1883).
- Таис (Thaïs, 1890).
- Харчевня королевы Гусиные Лапы (La Rôtisserie de la reine Pédauque, 1892).
- Суждения господина Жерома Куаньяра (Les Opinions de Jérôme Coignard, 1893).
- Красная лилия (Le Lys rouge, 1894).
- Сад Эпикура (Le Jardin d’Épicure, 1895).
- Театральная история (Histoires comiques, 1903).
- На белом камне (Sur la pierre blanche, 1905).
- Остров Пингвинов (L’Île des Pingouins, 1908).
- Боги жаждут (Les dieux ont soif, 1912).
- Восстание ангелов (La Révolte des anges, 1914).
Сборники новелл
- Валтасар (Balthasar, 1889).
- Перламутровый ларец (L’Étui de nacre, 1892).
- Колодезь Святой Клары (Le Puits de Sainte Claire, 1895).
- Клио (Clio, 1900).
- Прокуратор Иудеи (Le Procurateur de Judée, 1902).
- Кренкебиль, Пютуа , Рике и много других полезных рассказов (L’Affaire Crainquebille, 1901).
- Рассказы Жака Турнеброша (Les Contes de Jacques Tournebroche, 1908).
- Семь жен Синей Бороды (Les Sept Femmes de Barbe bleue et autres contes merveilleux, 1909).
Драматургия
- Чем черт не шутит (Au petit bonheur, un acte, 1898).
- Кренкебиль (Crainquebille, pièce, 1903).
- Ивовый манекен (Le Mannequin d’osier, comédie, 1908).
- Комедия о человеке, который женился на немой (La Comédie de celui qui épousa une femme muette, deux actes, 1908).
Эссе
- Жизнь Жанны д’Арк (Vie de Jeanne d’Arc, 1908).
- Литературная жизнь (Critique littéraire).
- Латинский гений (Le Génie latin, 1913).
Поэзия
- Золотые поэмы (Poèmes dorés, 1873).
- Коринфская свадьба (Les Noces corinthiennes, 1876).
Издание сочинений в русском переводе
- Франс А. Собрание сочинений в восьми томах. - М .: Государственное издательство художественной литературы, 1957-1960.
- Франс А. Собрание сочинений в четырёх томах. - М .: Художественная литература, 1983-1984.
Напишите отзыв о статье "Франс, Анатоль"
Примечания
Литература
- Лиходзиевский С. И. Анатоль Франс [Текст]: Очерк творчества. Ташкент: Гослитиздат УзССР, 1962. - 419 с.
Ссылки
- - Подборка статей А. В. Луначарского
- Трыков В. П. . Электронная энциклопедия «Современная французская литература» (2011). Проверено 12 декабря 2011. .
Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отрывок, характеризующий Франс, Анатоль
Стелла «заморожено» стояла в ступоре, не в состоянии сделать хотя бы малейшее движение и округлившимися, как большие блюдца глазами, наблюдала эту невероятную, откуда-то неожиданно свалившуюся красоту...Вдруг воздух вокруг сильно колыхнулся, и прямо перед нами возникло светящееся существо. Оно было очень похожим на моего старого «коронованного» звёздного друга, но это явно был кто-то другой. Оправившись от шока и рассмотрев его повнимательнее, я поняла, что он вообще не был похож на моих старых друзей. Просто первое впечатление «зафиксировало» такой же обруч на лбу и похожую мощь, но в остальном ничего общего между ними не было. Все «гости», до этого приходившие ко мне, были высокими, но это существо было очень высоким, вероятно где-то около целых пяти метров. Его странные сверкающие одежды (если их можно было бы так назвать) всё время развевались, рассыпая за собой искрящиеся хрустальные хвосты, хотя ни малейшего ветерка вокруг не чувствовалось. Длинные, серебряные волосы сияли странным лунным ореолом, создавая впечатление «вечного холода» вокруг его головы… А глаза были такими, на которые лучше никогда бы не выпало смотреть!.. До того, как я их увидела, даже в самой смелой фантазии невозможно было представить подобных глаз!.. Они были невероятно яркого розового цвета и искрились тысячью бриллиантовых звёздочек, как бы зажигающихся каждый раз, когда он на кого-то смотрел. Это было совершенно необычно и до умопомрачения красиво…
От него веяло загадочным далёким Космосом и чем-то ещё, чего мой маленький детский мозг тогда ещё не в состоянии был постичь...
Существо подняло развёрнутую к нам ладонью руку и мысленно сказало:
– Я – Элей. Ты не готова приходить – вернись…
Естественно, меня сразу же дико заинтересовало – кто это, и очень захотелось каким-то образом хоть на короткое время его удержать.
– Не готова к чему? – как могла более спокойно спросила я.
– Вернуться домой. – Ответил он.
От него исходила (как мне тогда казалось) невероятная мощь и в то же время какое-то странное глубокое тепло одиночества. Хотелось, чтобы он никогда не ушёл, и вдруг стало так грустно, что на глаза навернулись слёзы…
– Ты вернёшься, – как будто отвечая на мои грустные мысли произнёс он. – Только это будет ещё не скоро… А теперь уходи.
Сияние вокруг него стало ярче... и, к моему большому огорчению, он исчез…
Сверкающая громадная «спираль» ещё какое-то время продолжала сиять, а потом начала рассыпаться и полностью растаяла, оставляя за собой только глубокую ночь.
Стелла наконец-то «очнулась» от шока, и всё вокруг тут же засияло весёлым светом, окружая нас причудливыми цветами и разноцветными птицами, которых её потрясающее воображение поспешило скорее создать, видимо желая как можно быстрее освободиться от гнетущего впечатления навалившейся на нас вечности.
– Ты думаешь это я?.. – всё ещё не в состоянии поверить в случившееся, ошарашено прошептала я.
– Конечно! – уже опять весёлым голоском прощебетала малышка. – Это ведь то, что ты хотела, да? Оно такое огромное и страшное, хоть и очень красивое. Я бы ни за что не осталась там жить! – с полной уверенностью заявила она.
А я не могла забыть той невероятно-огромной и такой притягательно-величавой красоты, которая, теперь я знала точно, навечно станет моей мечтой, и желание когда-то туда вернуться станет преследовать меня долгие, долгие годы, пока, в один прекрасный день, я не обрету наконец-то мой настоящий, потерянный ДОМ…
– Почему ты грустишь? У тебя ведь так здорово получилось! – удивлённо воскликнула Стелла. – Хочешь, я покажу тебе что-то ещё?
Она заговорщически сморщила носик, от чего стала похожа на милую, смешную маленькую обезьянку.
И опять всё вверх ногами перевернулось, «приземлив» нас в каком-то сумасшедше-ярком «попугайном» мире… в котором дико кричали тысячи птиц и от этой ненормальной какофонии закружилась голова.
– Ой! – звонко засмеялась Стелла, – не так!
И сразу наступила приятная тишина... Мы ещё долго «шалили» вместе, теперь уже попеременно создавая смешные, весёлые, сказочные миры, что и вправду оказалось совершенно несложно. Я никак не могла оторваться от всей этой неземной красоты и от хрустально-чистой, удивительной девочки Стеллы, которая несла в себе тёплый и радостный свет, и с которой искренне хотелось остаться рядом навсегда…
Но реальная жизнь, к сожалению, звала обратно «опуститься на Землю» и мне приходилось прощаться, не зная, удастся ли когда-то хоть на какое-то мгновение её опять увидеть.
Стелла смотрела своими большими, круглыми глазами, как будто желая и не смея что-то спросить... Тут я решила ей помочь:
– Ты хочешь, чтобы я пришла ещё? – с затаённой надеждой спросила я.
Её смешное личико опять засияло всеми оттенками радости:
– А ты правда-правда придёшь?! – счастливо запищала она.
– Правда-правда приду… – твёрдо пообещала я...
Загруженные «по-горлышко» каждодневными заботами дни сменялись неделями, а я всё ещё никак не могла найти свободного времени, чтобы посетить свою милую маленькую подружку. Думала я о ней почти каждый день и сама себе клялась, что завтра уж точно найду время, чтобы хоть пару часов «отвести душу» с этим чудесным светлым человечком... А также ещё одна, весьма странная мысль никак не давала мне покоя – очень хотелось познакомить бабушку Стеллы со своей, не менее интересной и необычной бабушкой... По какой-то необъяснимой причине я была уверена, что обе эти чудесные женщины уж точно нашли бы о чём поговорить...
Так, наконец-то, в один прекрасный день я вдруг решила, что хватит откладывать всё «на завтра» и, хотя совершенно не была уверена, что Стеллина бабушка именно сегодня будет там, решила, что будет чудесно если сегодня я наконец-то навещу свою новую подружку, ну, а если повезёт, то и наших милых бабушек друг с другом познакомлю.
Какая-то странная сила буквально толкала меня из дома, будто кто-то издалека очень мягко и, в то же время, очень настойчиво меня мысленно звал.
Я тихо подошла к бабушке и, как обычно, начала около неё крутиться, стараясь придумать, как бы ей всё это получше преподнести.
– Ну, что, пойдём что-ли?.. – спокойно спросила бабушка.
Я ошарашено на неё уставилась, не понимая каким образом она могла узнать, что я вообще куда-то собралась?!.
Бабушка хитро улыбнулась и, как ни в чём не бывало, спросила:
– Что, разве ты не хочешь со мной пройтись?
В душе возмутившись такому бесцеремонному вторжению в мой «частный мысленный мир», я решила бабушку «испытать».
– Ну, конечно же хочу! – радостно воскликнула я, и не говоря куда мы пойдём, направилась к двери.
– Свитер возьми, вернёмся поздно – прохладно будет! – вдогонку крикнула бабушка.
Тут уж я дольше выдержать не могла...
– И откуда ты знаешь, куда мы идём?! – нахохлившись, как замёрзший воробей, обижено буркнула я.
Так у тебя ж всё на лице написано, – улыбнулась бабушка.
На лице у меня, конечно же, написано этого не было, но я бы многое отдала, чтобы узнать, откуда она так уверенно всегда всё знала, когда дело касалось меня?
Через несколько минут мы уже дружно топали по направлению к лесу, увлечённо болтая о самых разнообразных и невероятных историях, которых она, естественно, знала намного больше, чем я, и это была одна из причин, почему я так любила с ней гулять.
Мы были только вдвоём, и не надо было опасаться, что кто-то подслушает и кому-то может быть не понравится то, о чём мы говорим.
Бабушка очень легко принимала все мои странности, и никогда ничего не боялась; а иногда, если видела, что я полностью в чём-то «потерялась», она давала мне советы, помогавшие выбраться из той или иной нежелательной ситуации, но чаще всего просто наблюдала, как я реагирую на, уже ставшие постоянными, жизненные сложности, без конца попадавшиеся на моём «шипастом» пути. В последнее время мне стало казаться, что бабушка только и ждёт когда попадётся что-нибудь новенькое, чтобы посмотреть, повзрослела ли я хотя бы на пяту, или всё ещё «варюсь» в своём «счастливом детстве», никак не желая вылезти из коротенькой детской рубашонки. Но даже за такое её «жестокое» поведение я очень её любила и старалась пользоваться каждым удобным моментом, чтобы как можно чаще проводить с ней время вдвоём.
Лес встретил нас приветливым шелестом золотой осенней листвы. Погода была великолепная, и можно было надеяться, что моя новая знакомая по «счастливой случайности» тоже окажется там.
Я нарвала маленький букет каких-то, ещё оставшихся, скромных осенних цветов, и через несколько минут мы уже находились рядом с кладбищем, у ворот которого... на том же месте сидела та же самая миниатюрная милая старушка...
– А я уже думала вас не дождусь! – радостно поздоровалась она.
У меня буквально «челюсть отвисла» от такой неожиданности, и в тот момент я видимо выглядела довольно глупо, так как старушка, весело рассмеявшись, подошла к нам и ласково потрепала меня по щеке.
– Ну, ты иди, милая, Стелла уже заждалась тебя. А мы тут малость посидим...
Я не успела даже спросить, как же я попаду к той же самой Стелле, как всё опять куда-то исчезло, и я оказалась в уже привычном, сверкающем и переливающемся всеми цветами радуги мире буйной Стеллиной фантазии и, не успев получше осмотреться, тут же услышала восторженный голосок:
– Ой, как хорошо, что ты пришла! А я ждала, ждала!..
Девчушка вихрем подлетела ко мне и шлёпнула мне прямо на руки... маленького красного «дракончика»... Я отпрянула от неожиданности, но тут же весело рассмеялась, потому что это было самое забавное и смешное на свете существо!..
«Дракончик», если можно его так назвать, выпучил своё нежное розовое пузо и угрожающе на меня зашипел, видимо сильно надеясь таким образом меня напугать. Но, когда увидел, что пугаться тут никто не собирается, преспокойно устроился у меня на коленях и начал мирно посапывать, показывая какой он хороший и как сильно его надо любить...
Я спросила у Стелы, как его зовут, и давно ли она его создала.
– Ой, я ещё даже и не придумала, как звать! А появился он прямо сейчас! Правда он тебе нравится? – весело щебетала девчушка, и я чувствовала, что ей было приятно видеть меня снова.
– Это тебе! – вдруг сказала она. – Он будет с тобой жить.
Дракончик смешно вытянул свою шипастую мордочку, видимо решив посмотреть, нет ли у меня чего интересненького... И неожиданно лизнул меня прямо в нос! Стелла визжала от восторга и явно была очень довольна своим произведением.
– Ну, ладно, – согласилась я, – пока я здесь, он может быть со мной.
– Ты разве его не заберёшь с собой? – удивилась Стелла.
И тут я поняла, что она, видимо, совершенно не знает, что мы «разные», и что в том же самом мире уже не живём. Вероятнее всего, бабушка, чтобы её пожалеть, не рассказала девчушке всей правды, и та искренне думала, что это точно такой же мир, в котором она раньше жила, с разницей лишь в том, что теперь свой мир она ещё могла создавать сама...
Я совершенно точно знала, что не хочу быть тем, кто расскажет этой маленькой доверчивой девочке, какой по-настоящему является её сегодняшняя жизнь. Она была довольна и счастлива в этой «своей» фантастической реальности, и я мысленно себе поклялась, что ни за что и никогда не буду тем, кто разрушит этот её сказочный мир. Я только не могла понять, как же объяснила бабушка внезапное исчезновение всей её семьи и вообще всё то, в чём она сейчас жила?..
– Видишь ли, – с небольшой заминкой, улыбнувшись сказала я, – там где я живу драконы не очень-то популярны....
– Так его же никто не увидит! – весело прощебетала малышка.
У меня прямо-таки гора свалилась с плеч!.. Я ненавидела лгать или выкручиваться, и уж особенно перед таким чистым маленьким человечком, каким была Стелла. Оказалось – она прекрасно всё понимала и каким-то образом ухитрялась совмещать в себе радость творения и грусть от потери своих родных.
– А я наконец-то нашла себе здесь друга! – победоносно заявила малышка.
– Да ну?.. А ты меня с ним когда-нибудь познакомишь? – удивилась я.
Она забавно кивнула своей пушистой рыжей головкой и лукаво прищурилась.
– Хочешь прямо сейчас? – я чувствовала, что она буквально «ёрзает» на месте, не в состоянии более сдерживать своё нетерпение.
– А ты уверена, что он захочет придти? – насторожилась я.
Не потому, что я кого-то боялась или стеснялась, просто у меня не было привычки беспокоить людей без особо важного на то повода, и я не была уверена, что именно сейчас этот повод является серьёзным... Но Стелла была видимо, в этом абсолютно уверена, потому, что буквально через какую-то долю секунды рядом с нами появился человек.
Это был очень грустный рыцарь... Да, да, именно рыцарь!.. И меня очень удивило, что даже в этом, «другом» мире, где он мог «надеть» на себя любую энергетическую «одежду», он всё ещё не расставался со своим суровым рыцарским обличием, в котором он себя всё ещё, видимо, очень хорошо помнил... И я почему-то подумала, что у него должны были на это быть какие-то очень серьёзные причины, если даже через столько лет он не захотел с этим обликом расставаться.
