Монголо-татарское нашествие нанесло серьезный урон русской культуре. Военный разгром, тяжелая дань, увод в полон мастеров значительно обеднили культурный процесс. Однако традиция не прервалась. Более того, вряд ли можно говорить о сколько-нибудь заметном влиянии монгольской культуры на русскую, особенно на первых порах. Долгое время степной мир монголов-кочевников и мир городов славян-земледельцев существовали отчужденно, потребовалось не одно столетие для взаимного сближения.
В первую очередь влияние татаро-монгольского ига оказало на литературу.
Куликовская битва была закономерным результатом и ярким проявлением социально-экономического и политического развития русских земель в XIV в. Посвященные ей произведения литературы и искусства в яркой, отчетливой форме обнаружили основные идеи и настроения, определявшие характер русской общественной мысли того периода.
Куликовская битва и связанные с ней события ускорили формирование идеологии единого централизованного государства. Идейное богатство памятников позволяет утверждать, что с конца XIV в. начался новый этап в развитии русской общественной мысли. Ее развитие во второй половине XIV-XV в. определялось главным фактором политической жизни Руси - существованием монголо-татарского ига. Осмысление причин установления ига, поиски путей возрождения страны, прославление первых успехов в борьбе с поработителями составляют основное содержание русской общественной мысли XIII-XV вв. Ее развитие во второй половине XIII-XV вв. соответственно переменам в отношении к главному вопросу - вопросу о монголо-татарском иге, о национальном возрождении - можно условно разделить на три этапа.
Первый этап, продолжавшийся примерно до начала XIV в., характеризуется отсутствием какой-либо стройной политической теории, какой-либо последовательно проводимой социально-политической идеи. Скорбь о погибели Руси, углубление чувства национального достоинства составляют основное содержание памятников, созданных в этот период.
На втором этапе постепенно формируется идеология новых политических центров, в особенности Москвы и Твери, происходит медленное собирание духовных сил народа, которое послужило одной из основ национального подъема конца XIV - начала XV в. Эти теории не могли, разумеется, носить откровенно антиордынского характера, но само их появление означало новый шаг в духовном возрождении страны.
Куликовская битва и сопутствовавший ей национальный подъем обусловливают начало нового, третьего, этапа в развитии русской средневековой мысли. Торжествует идея единства всех русских княжеств. Наиболее развитая и доказавшая свою жизненность и силу в ходе событий 1380г. идея приоритета Москвы в русских землях, одним из главных оснований которого представляется ведущая роль Москвы в борьбе за свержение ордынского ига, становится стержнем русской общественной мысли последующего столетия. В литературе торжествует идея готовности к самопожертвованию в открытой вооруженной борьбе. Главная мыслью всех литературных памятников становится - мысль о единстве Русской земли как основе победы над врагом.
Один из первых откликов на произошедшее - «Повесть о разорении Рязани Батыем». В «Повести» описывается гибель Рязани и рода рязанских князей. Монгольское нашествие воспринималось современниками как конец света, как «великая конечная погибель». Отсюда трагизм, наполняющий произведения того периода. Мотив героической смерти является ведущим в литературе, посвященной нашествию. Призыв к единству - идейный стержень всех редакций «Летописной повести», «Задонщины», «Сказания о мамаевом побоище». С особой силой прозвучала традиционная для древнерусской литературы тема героизма, ратной славы, идеалов воинской доблести. Эти идеалы отразились в таких более ранних литературных произведениях периода монголо-татарского ига, как «Повесть о Меркурии Смоленском», «Житие Александра Невского», летописная повесть «о битве на реке Вожже», а также в фольклоре. Воспоминания о Мамаевом побоище навсегда остались в памяти народа. Светлые идеалы бескорыстного служения и самопожертвования, созданные напряженной духовной работой лучших людей тогдашней Руси, были скреплены кровью героев Куликовской битвы и оттого обрели силу и нерушимость.
Большой вред оказало татаро-монгольское иго на развитие архитектуры. Установление монголо-татарского ига привело к длительному упадку каменного строительства почти во всех русских землях. Даже в первой половине XIV в. в северо-восточной Руси постройка каменного храма была выдающимся событием, привлекавшим всеобщее внимание. Идейно-политическая «нагрузка» каждого памятника резко возросла. Большое политическое значение постройки каждого каменного храма, мемориальный характер памятников архитектуры с особой отчетливостью проявились в московском строительстве второй половины XIV - начала XV в.
Монголо-татарское нашествие и установление иноземного ига многими путями воздействовали на развитие русской архитектуры. Строительство городов, как в самой Монголии, так и в Золотой орде лишь в небольшой степени осуществлялось силами русских строителей. Гораздо тяжелее было то, что монголы различными путями выкачивали из русской земли огромную часть ее богатств. Страшное обнищание, постоянная угроза повторения нашествия -- вот основные факторы, «заморозившие» развитие русской архитектуры в XIII в. Более других видов искусства нуждавшаяся в обеспеченности и покое, архитектура более всего и пострадала от монгольского завоевания...
Тяжелое экономическое положение русских земель, упадок мастерства зодчих приводят к тому, что строительство XIV--XV вв. (до Ивана III) не выходит за рамки бесстолпных либо четырехстолпных храмов. Почти полное прекращение каменного строительства, как и позднее -- скачкообразный характер его возрождения, практически уничтожили возможность последовательного развития композиционных и декоративных решений, обусловленную наличием непрерывной строительной практики. Крайняя немногочисленность храмов, возводящихся в период монголо-татарского ига, привела к резкому усилению идеологического значения каждого из них. На протяжении двух с половиной столетий монголо-татарского ига русская архитектура была неизменно связана с борьбой за национальное освобождение.
В 1374 г. князем Владимиром Андреевичем, двоюродным братом и верным сподвижником Дмитрия Донского, была построена деревянная крепость в Серпухове. В 1380 г. и перед самой Куликовской битвой, в серпуховском кремле был торжественно освящен деревянный Троицкий собор. Посвящение этого храма - как бы взывало к единению, к подвигу. Одновременно с постройкой серпуховского кремля по распоряжению Владимира Андреевича вблизи города был основан Высоцкий-монастырь, усиливший оборонительный потенциал Серпухова. Собор нового монастыря был посвящен Зачатию Анны. Культ Анны, матери девы Марии, был составной частью богородичного культа, принявшего со времен Калиты характер официального московского культа. В 1379 г. началось строительство каменного Успенского собора в Коломне. В том же году Сергий Радонежский основал монастырь, который также был посвящен Успению. В самой Москве в 1379 г. был заложен Успенский собор Симонова монастыря. Подобное посвящение московских и подмосковных соборов, построенных или заложенных накануне Куликовской битвы, по-видимому, было вызвано не только особым политическим значением культа Богоматери для Москвы. Сказалось и то, что битва на реке Воже, произошла за несколько дней до праздновавшегося Успения Богоматери.
Застой строительства в московских землях, вызванный, прежде всего временным усилением ордынского ига в 80-е годы XIVв., продолжался до начала 90-х годов.
С начала 90-х годов международная обстановка складывается более благоприятно для Москвы. Время относительной «тишины» (90-е годы XIV в.) отмечено в первую очередь строительством в Московском Кремле. Это строительство имело отчетливую идейную направленность, продолжало возникшую в 70-е годы связь московского каменного строительства с вооруженной борьбой против ордынского ига.
Первой, в самом начале 90-х годов, была построена церковь Благовещения в честь примирения князей после многочисленных распрей на праздник Благовещения. Благовещенская церковь была как бы символом единтсва, подчинения корыстных интересов общему делу, которое позволило одержать победу над Ордой на Куликовом поле.
В 1392 г. по указанию Василия I был расписан Успенский собор в Коломне. Большие дорогостоящие живописные работы в Московской земле в то время были еще редкостью. Украсив живописью храм, история создания которого напоминала о Куликовской битве, молодой московский князь продемонстрировал свою верность героической освободительной традиции, свое почтение к памяти отца.
Связь зодчества Москвы с борьбой за освобождение Руси от ордынского ига сохранялась до конца XV в. Мемориальный характер каменных храмов, получивший особое развитие в связи с борьбой, за национальную независимость в XIV-XV вв., становится характерной чертой русской архитектуры последующих веков.
Монголо-татарское иго более чем на столетие затормозило развитие древнерусской живописи. Вопрос о прямом или косвенном отражении борьбы против золотоордынского ига в русской средневековой живописи - один из самых сложных и малоизученных вопросов истории русского искусства. Выяснение влияния ордынского ига на развитие древнерусской живописи - задача чрезвычайно трудная, во-первых, из-за почти полного отсутствия точно датированных памятников живописи этого периода, во-вторых, вследствие самой природы средневековой живописи, основанной на создании предельно обобщенного образа-знака, как правило, не приемлющего никаких сиюминутных черт.
Пытаясь связать появление в живописи новых образов и настроений с действительностью, найти в этих образах конкретное историческое содержание, исследователь постоянно рискует впасть в упрощение, подвергнуться обвинениям в вульгаризации истории древнерусской живописи. И все же традиционное истолкование развития русской средневековой живописи как замкнутого, подчиненного только своим внутренним законам процесса постепенно уступает место более или менее удачным попыткам глубже понять язык красок, образов и символов, нащупать скрытые связи между живописью и живой действительностью Руси.
Влияние Куликовской битвы на творчество художников того времени прослеживается на целом ряде памятников живописи, связанных с Московским княжеством. Своеобразным живописным гимном Куликовской битве стала икона «Архангел Михаил», написанная, очевидно, для церкви Рождества Богородицы, возведенной в 1394 г. в Московском Кремле. Патетика иконы соответствовала идейной направленности постройки храма, посвящение которого напоминало о дне 8 сентября 1380 г. Гневный архангел с поднятым мечом, изображенный в среднике иконы, может быть признан классическим символом героического периода истории Московской Руси.
Драматизм эпохи Золотой Орды определил, по мнению исследователей, высокое эмоциональное напряжение образов иконы «Успение Богоматери» написанной на оборотной стороне знаменитой «Богоматери Донской». Ту же символику можно заметить и в уцелевших фрагментах росписей звенигородских соборов. На столбах собора Успения на Городке находятся помещенные в круги изображения Флора и Лавра, современные постройке храма. Образы Флора и Лавра, покровителей коневодства, а также конного воинства, редки в московском искусстве той поры. Их появление в росписях Успенского собора связано, по-видимому, с воспоминаниями о Куликовской битве: в день памяти Флора и Лавра, 18 августа 1380 г., Сергий Радонежский согласно «Сказанию о мамаевом побоище «благословил Дмитрия Донского на битву с Мамаем.
Для того чтобы глубже понять историческое значение еще одного памятника московской живописи конца XIVв. - деисусного чина из нынешнего иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля, еще раз обратимся к политической истории Руси в этот период. Конец 90-х годов XIVв. был полон военных тревог. Две громадные армии копились к югу и западу от границ Московской Руси. Предполагалось, что готовится великий поединок между Литвой и Ордой. Однако никто не мог быть уверен в том, как будут развиваться события. У всех в памяти свежи были события 1395 г., когда великий князь литовский Витовт, распространив слухи о том, что идет войной на Тимура, нового хозяина Золотой Орды, в действительности двинулся на русские земли и овладел Смоленском. Помнили и о событиях 1380 г., когда союз ордынцев и литовских князей против Руси стал грозной политической реальностью. Особенно велика была опасность с запада, где явно складывалась мощная антирусская коалиция. Русская земля готовилась к борьбе. Необходимо было вновь, как и перед Куликовской битвой, воодушевить людей на ратный подвиг. Этой цели служило не только можайско-звенигородское строительство, но и роспись великокняжеского собора, посвященного предводителю небесного воинства Михаилу Архангелу, выполненная в 1399 г. Феофаном Греком. В этой связи заслуживает особого внимания деисусный чин нынешнего иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля. Обратимся к образам Дмитрия Солунского и Георгия Победоносца, изображения которых вошли в состав деисусного чина. Популярность Георгия в конце XIVв. в княжеской среде иногда объясняют соименностью второму сыну Дмитрия Донского Юрию Звенигородскому или, обосновывая появление Георгия в деисусном чине Благовещенского собора, указывают на его соименность старшему брату Калиты Юрию Даниловичу. Все эти толкования вызывают целый ряд вопросов. Однако все встает на свои места, если допустить, что Василий I Дмитриевич считал своим небесным покровителем именно Георгия, с днем памяти которого были связаны некоторые важные события в его жизни.
Не исключено, что Василий, как и некоторые другие русские князья, имел два христианских имени: Василий и Георгий. Второе имя не упоминалось летописцами во избежание смешения Василия I с его братом Юрием Звенигородским. Показательно, что своего первенца, родившегося почти за месяц до весеннего Юрьева дня, Василий I назвал Георгием. Почитание Василием I Георгия Победоносца как своего личного покровителя общепонятным в Древней Руси языком религиозных символов выражало мысль о преемственности его политики по отношению к политике отца. Образ Георгия прямо напоминал о героических временах Куликовской битвы. Постепенно он становился символом воинской доблести москвичей. Именно эта идея преемственности героических деяний сына и отца, верности славной памяти Куликовской битвы и нашла свое выражение в появлении образов Георгия и Дмитрия в деисусном чине Благовещенского собора и вслед за ним в других виднейших деисусных чинах времен Василия I.
История живописи в эпоху Василия I немыслима без имени Андрея Рублева. Литература, посвященная Рублеву, поистине необозрима. И все же связь творчества великого художника с живой, страдающей и ликующей Русью конца XIV - начала XV в. остается до конца не раскрытой. Трудно представить себе большую противоположность, чем ужас татарских погромов и безмолвная беседа ангелов рублевской «Троицы». И все же живопись Рублева - порождение своего времени. Более того, она своего рода итог полутора столетий истории Руси. Живопись Рублева не умещается в темных и тесных кельях московских исихастов. Она значительнее, чем только «призыв к единению» испокон века враждующих удельных дядей и племянников. И хотя живопись эта кровно связана со своим временем, историзм ее заключается в том, что она есть, прежде всего, порождение целого периода истории Руси - периода борьбы против ордынского ига.
Рублев, как и всякий большой художник, нес на своих плечах бремя истории своего народа. И заслуга его в том, что он сумел понять и выразить самый трагический и одновременно самый героический период этой истории. «Троица» Рублева - это произведение духовно свободного человека. И в этом ее огромная историческая ценность.
Это был взгляд лучших людей целого поколения, того поколения, которое повело открытую борьбу за освобождение Родины от ненавистного золотоордынского ига.
Начало владимирских росписей отчасти позволяет понять, какие мысли овладели художником, когда он вступил под своды древнего Успенского собора во Владимире и оказался наедине с величавыми образами исчезнувшей в огне ордынских погромов Владимиро-Суздальской Руси. Работа Рублева и Даниила Черного во Владимире была первым случаем, когда художники Московской Руси встали лицом к лицу с произведениями своих великих предшественников. Это обязывало их к осознанию исторического значения почти двух веков, прошедших со времен Всеволода Большое Гнездо и Юрия Владимирского. И начав свою работу, художники тем самым как бы выразили итог своих раздумий - твердую веру в то, что обретенная, наконец, святыня - свобода родной земли от чужеземного ига - уже никогда не будет потеряна.
Воздействие Куликовской битвы на развитие русской культуры было глубоким и разносторонним. Главные идеи той эпохи - идеи единения, героической борьбы за землю Русскую, возрождения киевской и владимирской исторической и культурной традиций - нашли яркое воплощение в самых различных памятниках литературы и искусства. Развитие этих областей духовной культуры шло в теснейшей связи с борьбой за национальное освобождение. Куликовская битва наполнила новым историческим содержанием, придала особую патриотическую окраску традиционным образам и сюжетам древнерусского искусства.
Таким образом, несмотря на героическое сопротивление русского народа, Русь была разорена монголами и была лишена: старых городов и городской культуры; ряда ремесла; многих князей, сильной дружины; возможности демократического развития. Вихрь монгольского нашествия стёр с лица земли замечательные памятники древнерусской культуры, т.к. в огне пожарищ погибли произведения древнерусских архитекторов, художников, летописцев и ремесленников о которых слагали песни и сказания, писали летописи. Многие талантливые мастера были угнаны в ордынский плен, и некому было передать новым поколениям копившиеся долгие годы традиции ремесла и зодчества. И последствия, по-мнению историков, были достаточно удручающими для нашей страны: сократилось население Руси; из 74 городов Батыем было разрушено 49, в 14 жизнь не была восстановлена, а многие превратились в села; пострадали торговые связи, что привело к упадку ремесла; большая часть русских мастеров была угнана в Золотую Орду.
Теперь будет полезным узнать сведения об уровне материальной культуры монголо-татар, которые противоречат версии официальной истории о "завоевании цивилизованного мира кочевниками, целью которых были исключительно грабеж мирных оседлых народов и расширение пастбищ за счет их земель".
Официальные историки, например, утверждают, что у монголо-татар в начале XIII века не было "железа для копий и сабель", ввиду того, что производство у них было представлено исключительно "малопродуктивным скотоводством".
Согласимся, что производство у монголо-татар было представлено и скотоводством тоже, только отнюдь, не "малопродуктивным", так как еще в X веке, татары "вели с киданями торговлю коровами, баранами, верблюдами и войлоками". Но ведь одно вовсе не исключает другое: занятия некоторых представителей определенного народа скотоводством, причем даже кочевым, никак не исключает, что другие представители того же народа могут заниматься и земледелием, и ремеслами, и торговлей, учитывая уже известный ареал расселения средневековых татар до "эпохи монголов".
Есть факты из древних китайских летописей, что в XI веке татары "получили доступ к железу и меди и наделали себе оружия". Также араб Ибн аль Асир, сообщает (1218-1219 годы), что "татары своими руками делают необходимое для себя оружие", в достаточном, надо полагать, количестве для своего многочисленного войска и соответствующего качества.
В частности, татары "своими руками" изготавливали, как следует из записок Мэн-хуна, составленных одновременно с записками Ибн аль Асира, "легкие и тонкие сабли", которые были их основным вооружением. Легкость и тонкость холодного оружия, несомненно, свидетельствует о его высочайшем качестве, в первую очередь стали, из которого выковывались эти выгнутые сабли, а также о высоком мастерстве их изготовителей.
Представляется, что подобное оружие невозможно изготовить в условиях стоянок кочевников. Общеизвестно, что металлургия требовала уже в то время довольно серьезного стационарного оборудования, которое нельзя было перевозить с собой в условиях кочевого образа жизни, либо быстро соорудить во время коротких пастушьих стоянок. Требуются и месторождения доступной средневековому кузнецу железной руды, а также места добычи топлива, а они встречались кочевникам, надо полагать, не часто, да и задерживаться возле этих месторождений и источников топлива приходилось бы подолгу, так что, как можно смело утверждать, что кочевой образ жизни и существующий уровень развития металлургии вряд ли могли быть совмещены.
Поэтому, как можно обоснованно предполагать, не только "постоянные зимовища" были уже у раннесредневековых татар, причем задолго до эпохи Чингисхана.
Также у монголо-татар, точнее, средневековых татар, которых официальные историки все же склонны считать исключительно кочевниками, было почему-то стремление к строительству городов, причем, в полном смысле этого слова, и не только к строительству, а также и проживанию в них и других "постоянных обиталищах". Кроме этого, были у татар способность и желание к занятиям ремеслом, торговлей и к "покровительству земледелию". Например, задолго до начала войны с Хорезмшахом в 1218 году, в "земле черных китаев", то есть в Джунгарии, как пишет Рубрук, "татары построили город Омыл".
В "И ту чжи" ("Карты и описания всей империи") и других китайских источниках периода Цин отмечается, что Чингисхан в 1220 году построил город Каракорум и сделал его своей столицей". Заметим, что Каракорум "существовал еще в VIII веке, но в XIII веке он сильно вырос", в VIII веке Каракорум был уйгурским городом, но был разрушен в ходе войны уйгуров с кыргызами. Фактически, город был вновь построен "монголо-татарами" под руководством Чингисхана "на старых развалинах уйгурского города Каракорум". Факт о строительстве "кочевниками" города во второй половине XIII века подтверждаются и данными Марко Поло.
В Поволжье были и другие монголо-татарские города, такие как Сарыклыч (современный Саров или Арзамас-16), по некоторым сведениям, бывший Сарай, столица Золотой Орды, и Наровчат (позже здесь располагался монетный двор Золотой Орды - Улуса Джучи).
Города под названием Тумен, построенные татарами, были также в Сибири (например, современная Тюмень), и на Северном Кавказе. Эти города "возникли на местах стоянок темников, монгольских военачальников над десятитысячным войском". Дополним, что слово "тумен" означало также административно территориальную единицу в державе монголов, своеобразный военно-административный округ, обеспечивающий десятитысячное воинское соединение личным составом и необходимыми материальными средствами. И названные города, по всей видимости, являлись центрами этих своеобразных, небольших по современным меркам, но значительных тогда "военных округов".
При всем том эти "кочевники", совершенно забыв почему-то о "цели своих завоеваний, грабеже и расширении пастбищ" непосредственно после "завоевания" названных областей, не только построили города, но и жили в них, не испытывая дискомфорта, мирно сосуществуя и сотрудничая с представителями абсолютно всех "порабощенных ими народов".
При том, возможно, многие города были построены средневековыми татарами именно до "монголо-татарского нашествия", но эти факты официальными историками Запада и Востока были сокрыты, также, как и факты о том, что "татары жили и прежде на землях, где ныне живут и куманы". В пользу данного предположения говорит хотя бы то, что в построенных средневековыми татарами городах чеканились монеты, развивалось ремесло и торговля, оказывалась оттуда поддержка земледелию, то есть, налицо поступательное развитие в них всесторонней экономической и культурной деятельности.
И эти "кочевники, полудикие завоеватели" почему-то либо сами занимались, либо позволяли заниматься "завоеванным" ими народам всем, и торговлей, и ремеслами, и земледелием, и созданием не только материальных, но и культурных ценностей. Как видно из приведенных сведений, монголо-татары вовсе не спешили "с добычей и невольниками вернуться в родные великие степи". Но ведь именно такова была, по мнению официальных историков, их изначальная и основная цель при подготовке и проведении завоеваний "цивилизованного" мира.
Согласимся с Л.Н.Гумилевым решительно возражавшим против объяснения этих фактов тем, что "кочевники, беднея, превращались в земледельцев и тем самым приобщались к цивилизации".
Теперь рассмотрим некоторые сведения, проигнорированные и никак не оцененные официальными историками, по той причине, что они никак не "вписываются" в "общепринятую" теорию об "этнических монголах - полудиких кочевниках".
В тексте "Сборника летописей Рашид ад Дина", выполненного казанским историком, ученым востоковедом А.А.Арслановой указано, что, "занимаясь в прилегающих к Волге местностях грабежом и разбоем во главе своих сообщников, "бесстыднейший эмир из толпы кыпчаков Бачман скрывался в зарослях на берегу Волги (Итиля). Мунке-хан приказал построить 200 судов и в каждое посадить по 100 человек полностью вооруженных монголов. А он со своим братом Бучеком по обеим сторонам реки пошли облавой".
Из приведенной цитаты хорошо видно, что речь идет о постройке монголо-татарами крупного даже по современным меркам речного флота в 200 судов. Даже если цифра, препложим, в десять раз завышена, все равно нет сомнений, что флот был весьма солидным для того времени. И странно, что "кочевники", не способные к более или менее созидательному труду "грабители", смогли вообще построить пригодные для плавания по Волге крупные суда - грузоподъемностью как минимум 10 тонн.
К тому же, как хорошо видно по контексту, облава на Бачмана проводилась именно вверх по Волге, так что исключается ошибка составителя летописи, например, то, что автор имел в виду плоты для сплава вооруженного отряда вниз по течению, то есть, более примитивные средства для транспортировки людей по воде. Также нет никаких данных в цитируемом повествовании о привлечении местных умельцев для строительства и управления флотом, например, "местных тюрок" или невольников.
И видно, что решение Мунке принимает быстро, флот строится за предельно короткое время, то есть, мастера были в непосредственном распоряжении хана, иначе летописец отметил бы неизбежные "проволочки" в связи с доставкой мастеров из более или менее отдаленных районов к месту строительства судов.
Поэтому можно утверждать, что Мунке и его соратники использовали опыт и знания, уже имевшиеся у народа монголо-татар, вероятно, и в составе войск находились специалисты, которые были в состоянии построить за короткое время внушительное количество судов, вполне пригодных для плавания по большой реке, и могли управлять ими.
Вероятно, татары сохранили навыки судостроения еще со времен их проживания на другом краю Евразии: на озере Байкал. Отметим, что и название самого озера Байкал на татарском языке оно означает "Богатое озеро". И другие байкальские топонимы может без труда понять владеющий современным татарским языком. Так название реки "Ангара" означает "бестолковая", "ненормальная", очевидно, из-за своей странности: все реки впадают в море или озеро, а эта, "ненормальная", вытекает. Есть и ныне поселок на побережье Байкала под названием Култук, что по-татарски означает "залив".
Таким образом, напрашивается вывод, что татары жили на Волге к рассматриваемому времени и имели судоходство, довольно развитое. А эти места в низовьях Волги находились в составе территорий Кимакского государства, созданного и управляемого татарами же уже самое малое как три века "до монголо-татарского нашествия". И ни "до монголов", ни "при монголах" эти татары никуда не исчезали.
Как видно из приведенных сведений, достойных доверия, монголо-татары Чингисхана в своем развитии ничуть не отставали от "оседлых" народов, достигших для своего времени высокого уровня материальной культуры. И сочетал этот народ, как видно, одновременно и оседлый образ жизни, и кочевое, скотоводческое хозяйство, причем, отнюдь не "малопродуктивное".
Учитывая изложенное выше, можно сделать вывод о том, что именно сочетание земледелия и прочих навыков оседлого образа жизни с кочевым скотоводством и другой деятельностью, требующей постоянного перемещения больших групп населения и было свойственно этносу "монголо-татар Чингисхана", как древним, так и средневековым татарам, приблизительно с VIII века.
Владпмиро-суздальская земля больше всего пострадала от нашествия Батыя в 1237 — 1238 гг. Уничтожение произведений искусства было тем более ощутимо, что многие из них были созданы буквально накануне нашествия. Только в 1237 г. епископ Митрофаи поставил киот над престолом в Успенском соборе во Владимире, украшенный золотом и серебром. Ростовский епископ Кирилл в 1231 г. украсил собор в Ростове иконами «многоценными», пеленами, двумя киотами, напрестольной нндитией, сосудами и ринидами, а также и «златыми» дверями, установленными в южном портале, нарестольными крестами и внес в храм мощи святых «в раках прекрасных». В 1226 г., т.е. уже через три года после битвы па Калке, была заложена каменная церковь Спаса в Нижнем Новгороде. Л в 1234 г. князь Святослав Всеволодович «съ верши л церковь в Юрьеве и у краен ю… ». В это же время создавались и «златые» двери для Рождественского собора в Суздале. Собор был расписан фресковой живописью, а его пол был выуощен красным «разноличным мрамором».
Татары прежде всего опустошили самую богатую сокровищницу русского искусства - Успенский собор во Владимире. Они сорвали с иконы Владимирской Богоматери древний оклад из золота и серебра, украшенный драгоценными камнями; ограбили и другие церкви и монастыри - сняли драгоценные оклады с напрестольных Евангелий, унесли кресты и сосуды, а также и одежды князей, которые принято было вешать в храмах на память о них. Разорив Владимир, татары двинулись к Ростову, а потом на Ярославль и Городец и по Волге вплоть «до Галича Мерского». Другие пошли к Юрьеву, Переславлю, Дмитрову и Твери.
Нам предстоит выяснить, насколько опустошительным было уничтожение древних произведений искусства и как быстро протекал процесс восстановления древних памятников. Это имеет прямое отношение к выяснению преемственности традиций и появлению новых качеств в искусстве.
Разоренный татарами владимирский Успенский собор все-таки кое-что сохранил из домонгольского прикладного и изобразительного искусства. Здесь сохранился от храмовой утвари Андрея Боголюбского Сион XII в., позднее привезенный в Москву. Уцелел чтимый образ Владимирской Богоматери XII в., на котором остался и фрагмент золотого чеканного и басменного оклада с семифнгуриым деисусом. Это, по-видимому, часть того оклада, который вновь был сделан в XIII в. после пожара 1185 г., когда сильно пострадало церковное узорочье, данное Андреем Боголюбским. Возможно, отсюда же происходит и икона Вседержителя («Спас, златые власы»), написанная в начале XIII в. в традиции высокого владимиро-суздальского искусства. Уцелел и сильно пострадавший образ Богоматери Боголюбской XII в. В Ярославе чудом сохранился большой храмовый образ начала XIII в. Богоматери «Великая Панагия» и моленная икона Спаса середины XIII в. ярославских князей Василия и Константина.
Меньше всего уцелело произведений прикладного искусства, которые привлекали своей драгоценностью, и их легче было унести. Тем не менее, когда в конце XIII в. татарская рать вместе с князьями Андреем Александровичем Городецким и Федором Ростиславичем Ярославским взяла Владимир, то Успенский собор еще хранил произведения прикладного искусства. Они вновь были разграблены: «… и чудное дно медяное выдраша, и сосуды священныя вся поимаша». На протяжении всей второй половины XIII в. летописи не сообщают сведений о строительстве храмов во Владимире или Суздале. Раньше их пробуждается Ростов Великий. Уже в 1253 г. в Ростове освящалась вновь построенная деревянная церковь Бориса и Глеба внуками Константина Всеволодовича - Борисом Ростовским и Глебом Белозерским. Новый храм стоял недолго и, повидимому, сгорел, а в 1287 г. был восстановлен заново и освящен ростовским епископом Игнатием.
О произведениях прикладного искусства в Ростове мы не имеем никаких данных. Но непрерывное возобновление храмов почти сразу же после Батыева погрома свидетельствует о том, что на Владимиро-Суздальской земле еще были опытные строители, живописцы и мастера церковного «узорочья». И, несмотря на отсутствие самих произведений прикладного искусства XIII в., у пас пет оснований говорить о полной потере домонгольских традиций в искусстве. Судя по сохранившимся произведениям живописи XIII - начала XIV в., в них еще ярко выявлялись черты высокого искусства ростово-суздальской школы. 13 прикладном искусстве некоторое снижение уровня мастерства несомненно было за счет угона мастеров и снижения материальной базы для создания произведений искусства (прежде всего - отсутствие драгоценных металлов) и потерн некоторых сложных технических навыков. Но оно обогащалось за счет народного искусства, а следовательно, ярче выявляло его национальные особенности. Последние проявились и в профессиональном искусстве ростовской живописи.
Черты народной интерпретации образов в простоватых, но эмоционально напряженных лицах уже выявлены в чеканке деисуса на золотом окладе XIII в. с иконы Владимирской Богоматери. В то же время это произведение сохраняет монументальное величие фигур с искусной домонгольской пластикой одежд в византийской традиции.
Новгород не был разорен во время татаро-монгольского нашествия, но новгородское прикладное искусство во второй половине XIII в. переживало большую ломку, как и искусство среднерусских земель. Это можно проследить прежде всего по иконографическим изображениям на золоте и серебре, т.е. на произведениях, сделанных не простыми ремесленниками, а городскими мастерами прикладного искусства. Подписанных и точно датированных произведений новгородского происхождения, относящихся к этому времени, нет. В самом Новгороде и его окрестностях не сохранилось ни одного не разрозненного комплекса церковных или монастырских ризниц, кроме ризницы Софийского собора. Ценнейшим источником для выявления новгородских древностей является Оружейная палата Московского Кремля и ризница Троице-Сергиевой лавры. Археологические раскопки в Новгороде мало помогают разработке истории прикладного искусства, так как они дают больше рядового материала бытового назначения, как, например, крестытельники, височные кольца, серьги, булавки, перстни, браслеты.
В конце XV в. из Новгорода в Москву попало значительное количество древних новгородских произведений в качестве «поминков», полученных Иваном 3, и изъятий, произведенных после покорения Новгорода. Вывозил из Новгорода произведения искусства и Иван Грозный.
Великий Новгород был одним из центров производства перегородчатых эмалей в домонгольское время. Этот факт в настоящее время уже твердо установлен благодаря археологическим находкам. Исследователи располагают теперь довольно большим числом новгородских произведений с перегородчатыми эмалями XII - XIII вв.
В процессе сохранения и собирания художественного наследия Северо-восточной Руси после ее разорения татаро-монголами Твери принадлежит особо важное место. В Тверь бежали жители из многих мест Ростово-Суздальской земли, «…собраша жеся тогда во Тверь отвсюду бегдых много и вси совещашася межи собою с татары битися». Эти пришельцы из высокоразвитых центров русской культуры домонгольского времени переносили в Тверь знания и художественные традиции своей родины. Связи с древним Ростовом закрепляются и династическим браком. В 1294 г. Михаил Ярославич Тверской женится на дочери Дмитрия Борисовича Ростовского Анне: Как ни один другой центр культуры, Тверь быстро возрождалась после опустошительного нашествия Батыя. Уже в середине XIII в. по всей Тверской земле наблюдается размах деревянного строительства. В 1240 г. в Твери князем Ярославом Всеволодовичем была перенесена на правый берег Волги и заново срублена крепость. В разных местах Тверского княжества строилось много деревянных церквей и монастырей, потом исчезнувших, но оставивших о себе известия, собранные в XIX в. местными краеведами. К XIII в: относится, например, известие о древнем монастыре на реке Жабне близ Калязина, разоренном татарами. В XIII - XIV в. увеличивалось и число рядовых тверских городов, которые расширялись, обрастали посадами, «что служит ярким показателем процесса возрождения экономики и культуры русского города, шедшего вглубь, несмотря на татарский гнет и феодальные междоусобицы».
В последней четверти XIII в. строительство в Твери идет такими темпами, что оно предполагало и стабильность материальной базы у тверских князей, и наличие достаточного количества мастеров разных специальностей. И, что особенно важно, в Твери развивалось уже каменное зодчество. В 1285 г. тверской князь Михаил Ярославич и его мать Оксинья заложили каменный храм Спаса Преображения на месте деревянного соборного храма Козьмы и Дамиана 1271 г., сгоревшего в 1282 г. В 1290 г. храм уже был завершен, а в 1292 г. - расписан фресковой живописью. Об этом позаботился тверской владыка Андрей, нанявший лучших художников и иконописцев. В 1297 г. освящена церковь Афанасия и срублен город Зубков. Во время пожара в Твери в 1298 г. сообщается, что «сгорело немало именья - золота и серебра, ружья, порть». «Обстоятельство или факт, что уже в XIII в. в Твери оказалась нужда в каменном соборном храме и что там нашлись мастера, которые сумели его выстроить, тогда как в других городах, как известно, даже в позднейшее время не умели сами строить каменных храмов и обращались к чужим мастерам, - весьма замечательный и показывающий, как высоко уже в это время стояла Тверь в культурном отношении».
Восстановлению культуры Твери способствовали и старые центры просвещения, каким был Отрочь монастырь, ставший центром переписки книг и литературной деятельности, а также и установление в 1271 г. епископской кафедры. Первый тверской епископ Симон был одним из образованнейших людей своего времени. По словам летописи, он был «добродетелен и учите лен и силен в книгах божественного писания… и честен, и смыслен зело…». Важным фактом в истории культуры Твери было начало тверского летописания, которое А.И. Насонов относит к 1285 г.
Тверь возвышалась одновременно с Москвой, и порою масштабы строительной деятельности в Твери были более значительными, чем в Москве.
Искусство Москвы второй половины XIII в. почти ничем не представлено, за исключением немногочисленных археологических находок. Последние трудно расчленить с домонгольским XIII в. Все, что известно от этого времени, относится к типичному городскому ремеслу, знакомому по раскопкам в Киеве, Чернигове, Старой Рязани, Смоленске.
Археологические наблюдения в Московском Кремле представляют интерес прежде всего потому, что они констатируют следующий факт: после сожжения Москвы Батыем в 1237 г. нет никакого перерыва в напластовании культурного слоя. Москва тотчас же отстраивается после погрома, повидимому, привлекая к себе беженцев из других мест Владимиро-Суздальской земли, а возможно, и киевщины.
Изыскания выяснили очень важное обстоятельство - более древнюю дату начала в Москве каменного строительства, относимую к 80-м годам XIII в. Это чрезвычайно интересное открытие проливает свет на взаимоотношения Москвы с Тверью. Соперничество двух возвышающихся одновременно центров на окраине Владимпро-Суздальской земли выражалось не только в делах политических, но и в храмовом строительстве, в создании собственного летописания, памятников письменности, живописи и прикладного искусства. Время создателя династии московских великих князей Даниила Александровича, известное до сих пор только по письменным источникам, теперь приобретает источники археологические. Выводы историков о том, что культура Москвы опиралась прежде всего на владимиро-суздальское художественное наследство времен Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо, а следовательно, на культурные богатства Киевской Руси, приобретают все новые доказательства в исследованиях историков культуры и археологов.
XIII в. был переломной эпохой в русской культуре, когда рождалось новое осмысление образов, народный характер их истолкования. Это было связано не только с установлением татаро-монгольского ига, но и с тем культурно-историческим процессом, который охватил всю Западную Европу на пороге Возрождения, принесшего новые гуманистические идеи. В русском прикладном искусстве они особенно ярко сказались в последней четверти XIV - начале XV в. Москва и Новгород находились в этот период в общем русле западной и южнославянской культуры, воспринявшей богатое наследие Византии. И мы не видим в русском прикладном искусстве тех прямых «заимствований» и «влияний», которые бы ставили это искусство как бы па второе, подчиненное место. «Заимствования» и «влияния» могли быть только двусторонними. И порою творческий характер русского искусства ставил его выше южнославянского и поздневизантийского. При этом русское искусство никогда не теряло национальных особенностей и не было подражательным.
Распад большого государства раннего Средневековья был естественным. Аналогичные процессы происходили и в Европе. Однако для Древней Руси обстоятельства складываются иначе. Русь оказалась под длительным и мощным воздействием Золотой Орды, стоявшей вне христианского мира.
Ордынское вторжение являет собой особую страницу в развитии русской культуры и формировании ее ядра - национального менталитета. С началом монголо-татарского нашествия условия культурного творчества изменились коренным образом. Молодая, только определившая свои духовные основы страна была фактически сызнова варваризирована. Неудивительно, что вторжение монголо-татар было воспринято русскими людьми как вселенская катастрофа, как вмешательство божественных сил.
Прекратил свое существование когда-то знаменитый путь «из варяг в греки». Прервались связи юга и центра Руси с Западной Европой. Теперь прямое общение с Западной Европой стало проблематичным. Монголо-татарское завоевание повлекло за собой многочисленные беды на русские земли. По расчетам археологов, из 74 русских городов XII-XIII вв., известных по раскопкам, 49 подверглись разорению ханом Батыем. Причем 14 городов не были восстановлены и еще 15 понемногу превратились в села. Во Владимире-Волынском, Торжке, Козельске не осталось ни одного живого человека.
Мощное потрясение испытал русский культурный генофонд. Татары брали в плен исключительно красивых и физически сильных людей, а также талантливых мастеров, искусных ремесленников. Это обернулось для Руси утратой знаний многих технологий, навыков, умений.
Промежуточное положение древней Руси между Западом и Востоком понемногу меняется в сторону Востока. При помощи татар русские перенимают ценности политической культуры Китая и арабского мира. Ордынское владычество повлияло на образ самой княжеской власти. В Орде русские князья усваивали понятия абсолютной деспотической власти, ранее незнакомые им ценности самоуничижения, обидные для русского человека формы политического этикета (например «бить челом»). Формировалась генерация безропотных князей, для которых закон - это воля хана. Эти обстоятельства вызывают глубокие изменения в русском национальном характере и образе мышления. До такой степени длительное положение национальной подчиненности не могло не сформировать рабскую психологию во всех социальных слоях русского населения. Таким образом, одним из последствий монголо-татарского владычества становится формирование изоляционизма в сознании русских людей.
В этих условиях закрепляется статус города как военноадминистративного центра. Произошло общее огрубление нравов как следствие варваризации культуры. Новая ситуация более всего способствовала развитию идеи ценности власти и государства, а не человека и общества.
Уровень демократичности всего феодального общества зависел от характера отношений внутри господствующего класса. Монгольское общество было пронизано взаимоотношениями безропотной покорности. Власть верховного правителя была абсолютной, никем и ничем не ограниченной. Став ханскими служебниками, русские князья усваивали безоговорочное повиновение подданных и беспредельную власть правителей.
На Руси в период монголо-татарского ига распространялась организация особого типа социальных связей - подданства, когда слуга находится в прямой и абсолютной подчиненности господину. Владычество кочевников дало Руси систему беспощадного принуждения, террористических и грабительских способов управления страной, унижающих достоинство человека и национальное самосознание народа.
Своеобразные отношения сформировались у татарских ханов с православной церковью. Как и многие язычники, они почитали чужих богов, полагая, что это умилостивит их. Русские митрополиты принимали от ханов ярлыки (грамоты), которые гарантировали личную неприкосновенность и привилегии духовенства, а также неприкосновенность имущества церкви. Ханы под страхом смертной казни не позволяли своим подданным грабить монастыри. Сам институт православной церкви не был уничтожен, однако эта веротерпимость не была бескорыстной.
Лишь со второй половины XIV в. начинается подъем русской культуры, обусловленный первой крупной победой над иноземными завоевателями в Куликовской битве 1380 г.
Это событие стало важным шагом освобождения страны от монголо-татарского ига. Победа в сражении восстановила славу и могущество Русской земли. Постепенно определяется ведущая роль Москвы, возглавившей борьбу за объединение русских земель.
100 р бонус за первый заказ
Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line
Узнать цену
К XII в. Русь была одной из передовых стран Европы. По под-
счетам историков, в IX—X вв. на Руси существовало 25 городов,
в XI — 89, к концу XII в. — 224, а накануне монголо-татарского
нашествия — около 300. Обширное пространство вдоль торгово-
го пути ≪из варяг в греки≫ викинги называли ≪Гардарики≫ —
≪страна городов≫. Хотя время, предшествующее вторжению тата-
ро-монголов, и было для Руси временем феодальной раздроб-
ленности, оно не было периодом упадка. Бурно развивались тор-
говля и ремесла: многоцветная керамика, тончайшая перегород-
чатая эмаль, стеклоделие. Сильны были самоуправленческие
вечевые традиции. Высоким был и уровень грамотности населе-
ния. Но монголо-татарское нашествие и установившееся вслед
за тем ордынское иго привело к кардинальным переменам
в организации власти, в культуре и быте Руси.
В то время когда русская земля раздиралась политическими
усобицами, за тысячи километров от нее сложилась могучая
централизованная империя, простиравшаяся от берегов Тихого
океана до берегов Каспийского моря. Империей руководил та-
лантливый, решительный, беспощадный властелин — Темучин,
или Чингисхан (Великий хан). Ему удалось создать огромную ар-
мию, боеспособность которой была основана на строжайшей
дисциплине. Завоевывая новые территории, Чингисхан попол-
нял монгольское войско за счет покоренного населения. А под-
чинив себе Китай, он смог воспользоваться огромным научным
потенциалом этой восточной империи. Монгольская армия ис-
пользовала китайские осадные стенобитные и камнеметные ма-
шины, метательные снаряды с горючей смесью, в состав которой
входила нефть. Использовался также греческий огонь.
Первое столкновение южнорусских князей с монголе-татара-
ми произошло в 1223 г. при реке Калке. Тогда русские войска по-
терпели поражение.
В 1236 г. свои завоевательные походы начал внук Чингисхана
Батый. Он быстро продвигался по русской территории, захваты-
вая и учиняя разгром сначала в рязанских землях, а потом и
в землях Суздальских. Татаро-монголы взяли и сожгли Влади-
мир, Суздаль, Ростов, Ярославль, Переяславль, Москву, Тверь.
В течение двух лет Батый покорил всю Северо-Восточную Русь.
В 1239—1240 гг. Батый завоевал и юго-западные русские земли,
взял и разорил Чернигов, Переяславль Южный и, наконец, древ-
нюю столицу Руси Киев. Одной из основных причин военных
неудач русских князей была удельная раздробленность, разоб-
щенность земель и порой враждебные отношения между самими
князьями: русские земли оказывали завоевателям отчаянное со-
противление ≪особь≫ и гибли поодиночке.
На юго-востоке Великой Русской равнины татаро-монголы
основали Золотую Орду, столицей которой стал город Сарай на
Нижней Волге. Разгромленная, подавленная и опустошенная,
Русская земля стала владением татарского хана. Власть татарско-
го хана, или ≪царя≫, как его называют русские летописи, не отме-
няла и не заменяла власти русских князей, но легла поверх этой
власти: оставшиеся в живых после татарского погрома русские
князья должны были признавать над собой верховную власть
хана и тогда получали от него утверждение своих владетельных
прав. Титул и положение великого князя Владимирского также
сохранились во время ига, но теперь, конечно, и великий князь
Владимирский должен был получать утверждение, или назначе-
ние, от хана. Хан давал ≪ярлык≫ (грамоту) на великое княжение
кому хотел, иногда считаясь, а иногда не считаясь со старшинст-
вом кандидата.
Все население покоренных русских земель (за исключением
духовенства) было переписано и обложено тяжелыми татарски-
ми налогами: данью, поплужным (подать с плуга), ямам (на ям-
скую гоньбу — почтовую службу; ям — почтовая станция на доро-
ге). Кроме того, нужно было кормить ордынских послов, числен-
ников (монгольских писцов), баскаков (татарских чиновников).
Русское население неоднократно поднимало восстания против
своих угнетателей. Подобные мятежи вызывали затем появление
карательных татарских экспедиций и жестокую расправу. В пер-
вой половине XIV в. татарские ханы нашли для себя более удоб-
ным и выгодным изъять сбор дани на Руси из рук своих чиновни-
ков и откупщиков и поручить его русским князьям.
От платежа тяжелой татарской дани, или ≪выхода≫, было из-
бавлено все русское духовенство. Татары относились с полной
веротерпимостью ко всем религиям, и русская православная
церковь не только не терпела от ханов никаких притеснений, но,
наоборот, русские митрополиты получали от ханов особые
льготные грамоты (≪ярлыки≫), которыми обеспечивались права
и привилегии духовенства и неприкосновенность церковного
имущества. Это способствовало тому, что положение православ-
ной церкви к XIV в. значительно усилилось1.
Последствия татаро-монгольского ига сказались буквально на
всех сферах жизни. Наиболее очевидными были экономические
последствия: больше двухсот лет приходилось платить огромную
дань. Иго отразилось и на демографической ситуации, многие го-
рода были разрушены, часть из них так и не была восстановлена.
Татарское иго как бы отбросило русскую культуру назад.
На 100 лет вообще прекратилось каменное строительство. Мно-
гие ремесла были забыты, так как в Средние века ремесло осно-
вывалось на ручной технике, а следовательно, на навыках, при-
обретавшихся в ходе многолетней работы. Ремесленники уводи-
лись в плен, прерывалась связь мастер — подмастерье — ученик,
секреты ремесла не могли передаваться и забывались.
Русские переняли от татар некоторые порядки и адми-
нистративные обычаи, в частности денежный счет (само слово
≪деньги≫ — татарское), ≪тамгу≫ — пошлины с товаров, организа-
цию почтовой службы (≪ямы≫ и ≪ямщики≫), более жесткую сис-
тему наказаний, чем была в Древней Руси.
Очевидно, и сам факт иноземного покорения, необходимость
кланяться чужой власти или пресмыкаться и хитрить перед ней
сказались на менталитете и стали причиной угасания личного
достоинства человека.
Татарское владычество надолго отделило Восточную Русь от
Западной Европы, а после образования великого княжества Ли-
товского восточная ветвь русского народа оказалась на несколь-
ко столетий отделенной от западной ветви1.
Влияние татарского ига на внутренние политические отноше-
ния в русских княжествах сказалось в усилении княжеской влас-
ти над населением и в дальнейшем ослаблении вечевого, демо-
кратического элемента в Северо-Восточной Руси. Русские кня-
зья перестали быть суверенными государями, ведь они должны
были признавать себя подданными татарского ≪царя≫, но зато,
получив от него признание своих владельческих прав, они могли
в случае столкновения с подвластным русским населением опи-
раться на татарскую силу. Нашествие татар впервые познакоми-
ло русских князей с властью, с которой нельзя входить в согла-
шение, которой нужно подчиняться безусловно. Татарские ханы
не имели надобности входить в соглашение с народом. Они были
достаточно сильны, чтобы приказывать ему. Неудивительно, что
в татарскую эпоху слово ≪вече≫ получило значение мятежного
сборища. Если раньше князь контролировался ≪снизу≫, на него
могли оказывать влияние бояре и вече (народное собрание), то
теперь действиями князя управляли ≪сверху≫, т. е. князь был
подотчетен хану, а все остальные зависели от него. Чтобы осво-
бодиться от татарского ига, пришлось пожертвовать внутренней
свободой. Очевидно, именно с этого времени постоянными чер-
тами российского государственного устройства стали жесткая
централизация и подавление общества.__
