Наталья Бондарчук — о спектакле «Иные», в котором дети-аутисты играют наравне со здоровыми сверстниками и взрослыми именитыми актерами. «В Европе за такими проектами деньги сами ходят»

Ольга Томашевская

В Минске есть уникальный семейный театр, в котором вместе с обычными детьми на сцену выходят дети с аутизмом. «Такого нет нигде в мире», - говорит голландский режиссер Ханс Салеминк, который работает с детьми, у которых аутизм, с начала 1990-х. Но если в мире спонсоры выстраиваются в очередь, чтобы помочь такому театру развиваться, то в Беларуси деньги ищет отчаянный многодетный отец и продюсер Леонид Динерштейн. Ему 56, он ничего не понимает в краудфандинге и сборах средств, он никогда не сталкивался прежде с больными детьми. Но когда Динерштейн увидел, как в театре меняются дети с аутизмом и после долгих лет молчания начинают не только говорить, но и выходить на сцену в главных ролях, он застрял в этом проекте.

«Имена» встретились с Динерштейном, чтобы узнать, почему театр, который реально помогает детям с аутизмом и который все называют крутым проектом, каждый день на грани выживания.

- Леня, обычно подобными проектами занимаются люди, у которых есть больные дети. Но, как я понимаю, у тебя нет личной истории, связанной с аутизмом?

Я с этой проблемой при своих четырех детях, слава Богу, не был знаком до театра. Но получилась такая вещь. У меня есть коллега, Ира Пушкарева , у нее своя студия, где детей обучают хореографии, музыке, актерскому мастерству. Пять лет назад к ней привели детей с психологическими проблемами и разными поведенческими реакциями. Так появился семейный инклюзив-театр «i». Ира тихонечко занималась. Хорошие педагогические руки дали результаты. В конце концов к Пушкаревой обратилась общественная организация «Дети. Аутизм. Родители». Они привели на репетицию спонсора, который согласился профинансировать мюзикл для большой сцены. С одним условием - премьера нужна через два с половиной месяца, ко Дню зашиты детей. Это невероятные сроки. Ира позвала меня. А дальше все понеслось со скоростью света.

Все могло закончиться одним спектаклем, но в процессе репетиций мне попалась на глаза мировая статистика. Я, конечно, офигел. Каждая сто вторая девочка, каждый пятьдесят восьмой пацан в мире - с аутизмом. Перекладываю на белорусскую демографию - получается 22 000 детей. Зарегистрированных детей с аутизмом у нас - 1 200. А где еще 20 000?

- И где же они?

Не знаю. Часто родители не ставят диагноз. Представляешь, как жить с такой записью? Когда ребенок вырастает, запись «аутизм» часто меняют на «шизофрения», куда ему с этим потом?

У нас в театре есть Мишка, родители принципиально не ставят ему диагноз, и он учится в обычной школе. Парню везет на учителей: ему позволяли сидеть под партой всю начальную школу, теперь он отлично учится, ездит по олимпиадам.

А вот Кастусь Жибуль, сын очень мудрых филологов, учится фактически дома, в школе у него пока все слишком сложно.

Есть еще Макс Лагун - великолепный художник, фантастический. Парень рисует в художественной студии, один на один с педагогом и мольбертом. А у нас, попав в шум, гам и суету, сначала сидел в углу. И только репетиции на пятой Макс пришел к детям. Мы специально для него ввели роль Бессловесного Зайца. И еще он нарисовал принты к костюмам.

- И дети с аутизмом не побоялись большой сцены?

Нет. Все сыграли в первом же спектакле, это была «Флейта-Чарадзейка» в филармонии. Большой зал, аншлаг, приставные стулья. Дети сыграли фантастически. Илья, например, в финале спел. На сцене сделал то, что должен был. На репетициях это ему ни разу полностью не удалось.

- И после этого спектакля вы решили продолжить проект?

Когда тебе уже за полтинник, ты соображаешь, что есть знаки, и надо их слышать. После премьеры я предложил Velcom провезти спектакль по пяти городам и сделать пять брифингов. Показать, что аутизм - не смертельный номер, что выход есть. И они согласились.

Когда мы вышли, Ира говорит: «Слушай, а как мы их повезем?». И тут только я соображаю, что денег на дополнительный транспорт нет, в одном автобусе поедут все - и с аутизмом, и без. Автобус, замкнутое пространство, где у детей с аутизмом нет возможности уединиться, побыть в своей скорлупе. Четыре с половиной часа туда, там пообедали, поиграли - и четыре с половиной часа назад.

Но в итоге для всех детей это был настоящий праздник, а для детей с аутизмом - вообще сумасшедший рывок. Они все это время развивались, понимаешь? Именно потому, что попали в здоровый коллектив, неагрессивный. В среду, открытую к инклюзии, где они на равных.

Наш театр - это чуть ли не единственное место, где они могут на равных работать. Дети с аутизмом и дети с синдромом Дауна - две категории, для которых нет другого пути социализации, кроме как полноценное вливание в здоровую среду. Для них это единственный способ понять, как работает этот мир. А для других, обычных детей, это становится сумасшедшей прививкой толерантности, терпимости и понимания, что есть особенные дети. У нас в театре получился баланс, идеальный для социализации - 85% здоровых детей (50 человек) и 15% детей с аутизмом (13 детей).

На репетициях детям с аутизмом никаких поблажек нет. Ханс Салеминк, наш голландский коллега, который работает с аутистами с начала 1990-х, у нас на репетициях обалдел. Сам он делает спектакль год, и последние три месяца ничего не меняет, потому что эти дети сложно адаптируются к изменениям. Ханс работает только с аутистами, его труппа не инклюзивная, в ней нет здоровых детей. Я видел его труппу - это люди восемнадцати-двадцати шести лет, с которыми он занимается с детского возраста. Если бы он мне не сказал ничего про аутизм, я бы видел хорошо подобранную труппу третьего или второго курса театрального института.

Макс почти не разговаривал - в быту, по крайней мере. А через полгода у нас он говорил скороговорки на сцене

Так вот когда Ханс увидел, что мы здесь делаем, сказал: «Ребята, вы вообще единственные. То, что делаю я, не делает практически никто, но то, что делаете вы, точно никто не делает. Я аналогов не знаю». Так что мы влезли в зону абсолютного ноу-хау.

Дети с аутизмом раскрываются постепенно. Тот же Макс, который сначала был Молчаливый Заяц. Он почти не разговаривал - в быту, по крайней мере. А через полгода у нас он говорил скороговорки на сцене. Нам все вокруг кричали: «Два тьютора за спину, не дай Бог что-нибудь случится». У Макса мама была рядом, и наша психолог рядом была все время. Но это было настоящее, это была не игра, он пошел в живой коллектив, и работал там полноценно. В нашем втором спектакле, «Чыгунка», половина декораций его. И он вышел с говорящей ролью.

Да, Кастусь Жибуль. Мы сохранили в пьесе все его ходы. Да, помогли с развитием драматургии, но при этом четко удержали логику человека с аутизмом. И он сыграл главную роль!

- Что это за логика?

Логика у них такая: он может как бы идти в одном направлении, а потом резко, внезапно - раз! - и уйти вбок. У него может начаться паническая атака, непонятно от чего, у каждого по-своему. Один из персонажей у Кастуся - Кот-наадаварот - это его сущность.

Процесс был очень сложный, конечно, потому что из тридцати детей, которые там в итоге действовали, семеро были с аутизмом.

- Все-таки как получилось, что придя в этот проект случайно, ты решил не просто остаться в нем, но и развивать его дальше?

Сейчас объясню. Вот смотри. Появляется у нас пацан - большой такой, грузный даже. Родился нормальный, а потом перестал разговаривать. У детей с аутизмом так бывает. Пацана гнобили во всех школах. Он пришел к нам такой запуганный, но на первом буквально занятии смотрю - его прям распирает, так хочется всего. И в итоге мама мне звонит: «Слушайте, что вы с ребенком сделали? Он первый раз пришел счастливый». В итоге он получил одну из главных ролей. Я не удивлюсь, если этот парень через три года в театралку поступит. Вот такие штуки происходят на глазах.

Девочка Влада, которая пришла в 14 лет. Красивая девчонка, хочет стать актрисой, но вначале она почти не говорила. Бабушка ее понимала, а мы почти нет. За полгода она дошла до этюда. Да, она боится резких движений, не выдерживает два часа, боится крика. Но это уже совсем не те боязни, с которыми она пришла полгода назад.

Меня зацепило, когда я увидел, как эти дети развиваются. Вот почему я застрял. Как из такого выйти? У меня есть еще лет двадцать, наверное. Может, мне хватит здоровья. Мне хочется создать территорию свободного творчества, которая ни с кем не борется, в которой растут нормальные свободные личности. Пускай потом каждый из них строит свою территорию вокруг себя.

- А откуда деньги на инклюзив-театр?

Ищу, где могу. Занимаюсь в свои пятьдесят шесть фандрайзингом. Тем, что у меня королевски получалось в начале девяностых, когда мы с коллегами «замутили» в Минске Альтернативный театр. Тогда друзья-бизнесмены давали на него деньги. Сейчас кто-то из старых друзей чуть-чуть помогает. Вот Velcom профинансировал спектакль. Но это разовая помощь. Для процесса нужна пусть не очень большая, но постоянно действующая финансовая поддержка. Нам репетиционная база нужна, помещение, метров двести пятьдесят, в котором есть зал метров девяносто для занятий - со станком, зеркалом, покрытием. Складик рядом, чтобы хранить какие-то вещи, пару раздевалок, комната, где что-то может происходить. Такая мастерская нужна бы была года на два, а за это время, надо строить или искать зал. Нужно, чтобы детям было, куда приходить.

Нам нужен постоянный видеомониторинг. Потому что это готовый методический материал. Методики, которые мы у себя создаем, можно тиражировать куда угодно, в Гродно, в Гомель, в Калининград - туда, где появляются люди, готовые с этим работать.

Одна из следующих задач - это изменение общественного мнения в отношении аутизма. Когда мы говорили обществу полтора года назад слово «аутизм» - общество пугалось и отстранялось. Сейчас я вижу, что реакция уже другая. Мы прошли большой путь.

- Государство ничем не может помочь?

Нам хотелось бы помощи от государства. Но на самом деле мы понимаем, что ни у какого государства нет сил на то, чтобы полностью реализовать такой проект, как инклюзивный театр. Возьми любую страну - там будет то же самое. Однако в Европе открыт путь для частного финансирования, есть льготы для спонсоров. За такими организациями, как наша, в европейских странах деньги сами ходят. У нас все наоборот.

Чем вы можете помочь?

«Имена» собирают деньги на поддержку проекта «Театр для детей с аутизмом». Они нужны на оплату работы педагогов по актерскому мастерству и психолога, аренду помещения и продвижение проекта. Всего на год работы необходимо собрать 53 100 рублей. Пока на счету 1 719 рублей.

Сегодня в семейном инклюзив-театре занимается 63 ребенка, из них 13 детей с аутизмом. Часть затрат театра покрывают семьи, которые платят за занятия в театральной студии. Но этих денег на развитие проекта катастрофически не хватает. Ваши пожертвования позволят взять на обучение 30 детей с аутизмом. А если у театра будет собственное помещение, заниматься смогут 60 детей с аутизмом. Для проекта важен каждый рубль.

«Имена» работают на деньги читателей. Вы присылаете 5, 10, 20 рублей, а мы делаем новые истории и помогаем еще большему количеству людей. «Имена» - для читателей, читатели - для «Имен». Нажимайте сюда и выбирайте удобный способ для перевода !

2 апреля, во Всемирный день информирования об аутизме, компания Disney и Фонд «Выход» приглашают родителей с детьми и подростками с расстройствами аутистического спектра посетить сказочный спектакль-мюзикл «Красавица и чудовище» в московском театре «Россия».

На спектакль приглашаются семьи детей с аутизмом, и мы постарались сделать адаптипрованное событие с учетом их потребностей. Специальные спектакли и киносеансы для детей и взрослых с аутизмом давно практикуются во многих странах, а в этом году такое событие состоится впервые в России.

Мюзикл «Красавица и чудовище» - сценическая адаптация всем известного диснеевского мультфильма для детей и взрослых. Поскольку высокая чувствительность и другие особенности могут мешать детям с аутизмом посещать театр, во время спектакля будут созданы специальные условия. Будет уменьшена громкость и исключены некоторые звуковые, световые и другие эффекты.

В театре будет оборудована специальная комната отдыха для сенсорной разгрузки, и в случае необходимости дети с родителями могут посетить ее во время спектакля. Чтобы предотвратить перегрузку, зрители всегда смогут выйти в холл или в комнату отдыха, а потом вернуться и продолжать просмотр.

Все участники мероприятия, включая актеров мюзикла, пройдут специальный тренинг по особенностям взаимодействия с детьми и взрослыми с РАС. В помещении театра будут дежурить специальные помощники, всегда готовые прийти на помощь родителям в случае возникновения любых проблем.

Спектакль и все мероприятия внутри него проводятся БЕСПЛАТНО для детей и родителей.

В день спектакля в театре будет работать буфет с безглютеновыми сладостями и соками. Детям будут предлагать аквагрим, а на выходе зрители получат специальный подарок от кампании Disney.

Продолжительность спектакля составляет три часа с одним антрактом. Мы просим родителей самостоятельно оценить, насколько их детям будет сложно принять участие в таком мероприятии, и учесть интересы ребенка при принятии решения.

Родителям рекомендуется проработать с ребенком дома социальную историю о посещении спектакля. Пример такой истории можно скачать на сайте .

Спектакль состоится 2 апреля, в московском театре «Россия» (Пушкинская пл., 2 м. Тверская, Пушкинская, Чеховская). Время сбора: 15.00. Время начала спектакля: 16.00. Обратите, пожалуйста, внимание, что на театральных билетах стоит стандартное время начала мюзикла в 19:00, но у нас начало представления в 16:00!

Билеты можно получить через родительскую организацию РОО «Контакт» (руководитель - Елена Багарадникова), связавшись с ней по электронному адресу

Совместный проект Творческого объединения мастерских Голомазова и Театра на Малой Бронной - благотворительный спектакль о людях с особенностями развития «Особые люди» открыл Малую сцену Театра на Малой Бронной.

«Особые люди» - первый и единственный в своем роде спектакль, рассказывающий о родителях детей с особенностями развития. Он был создан для привлечения внимания к социальным проблемам детей с нарушениями психологического и речевого развития и впервые показан в 2014 году. Авторами идеи стали актеры Театра на Малой Бронной Екатерина Дубакина и Артемий Николаев , а в качестве режиссера выступил художественный руководитель Театра на Малой Бронной Сергей Голомазов .

Спектакль поставлен по мотивам одноименной пьесы Александра Игнашова , которая основана на историях семей, в которых растут дети с ограниченными возможностями, и тех текстах, которые написаны самими родителями.

«Мне кажется, эта тема выбрала нас сама, и это большая честь и ответственность. Наша история началась с того дня, когда мы в первый раз приехали в Центр лечебной педагогики и ближе познакомились с особыми семьями и их особым умением любить. Наша постановка – это в том числе и признание в любви этим удивительным людям. Мы хотим, чтобы наш спектакль помог всем перестать бояться различий и быть чуткими друг к другу. Мы не артисты в этом спектакле, мы - люди, которые говорят о том, что в нас болит. «Человеку нужен человек» - это для меня главный смысл в нашей работе», - уверена автор проекта Екатерина Дубакина.

Действие спектакля происходит прямо перед зрителем на небольшой сцене, практически лишенной декораций, и даже без участия самих детей с аутизмом - их заменяют воздушные шарики на веревочках и три актера, которые не произнесут за весь спектакль ни слова.

Дети с аутизмом часто ведут себя так, будто находятся на какой-то особенной волне: не проявляют интереса к играм других детей, отказываются от участия в общих играх, не улыбаются и не реагируют даже на родителей, не понимающих, в чем же дело. Они, ставшие в одночасье просто «родителями ребенка с особенностями развития», просят вылечить своих детей.

Но «аутизм не аппендикс, а способ существования. Он определяет все, каждое событие. Его невозможно вылечить. И когда вы говорите, что хотите, чтобы аутизма не было, я слышу – «не было ребенка», – подчеркивает председатель фонда, которую играет заслуженная артистка Армении Вера Бабичева .

Часто родители решаются отдать ребенка в иностранные семьи, которые хотят взять маленького ребенка или даже подростка с аутизмом. На подобный шаг их толкает непонимание государства и близких: герои спектакля оббивают пороги чиновников и теряют поддержку близких людей.

В России не существует взрослых людей с аутизмом: по достижении 18 лет им ставят диагноз – шизофрения и, как правило, всю оставшуюся жизнь они проводят в психоневрологическом интернате. Но все эти люди меняют мир, и никто не знает, на что они способны - раз за разом повторяют актеры спектакля. «Я не встречала ни одного ребенка даже среди самых глубоких аутистов, который не хотел бы общаться. Они просто не могут строить общение по нашим правилам. Каждый из нас делает выбор: остаться там, внутри в безопасности, но одному, или выбраться наружу. Но как правило человек решается выйти из укрытия, если знает, что там, за стенами этого укрытия, его кто-то ждет» , - объясняет героям спектакля и всем зрителям героиня Екатерины Дубакиной - волонтер фонда.

Эта девушка-волонтер сама стала «мамой ребенка с особенностями развития», но не отчаялась. «Знаешь, почему я выбрала эту профессию? - обращается она к партнеру по сцене, - это чувство, как будто ты стоишь в центре, а вокруг тебя волны эмоций <…> Я сначала работала с глухими, а потом с аутистами. Там все жестче, но и волны сильнее. Когда ты в этом центре, ты чувствуешь себя живым, ты чувствуешь, что вокруг тебя люди. Это как лекарство принять: ты как будто выпиваешь чашку неразбавленной жизни. Это очень хорошо проясняет взгляд», - объясняет героиня.

Этот спектакль – еще одна попытка призвать общество понять особых людей и отнестись к ним с заботой, уважением и пониманием.

«Эти дети не приходят к нам случайно: у Господа не бывает программных ошибок. Они лучше, они чище нас, - обращается к зрителям председатель фонда. - И они рождаются с мудростью в сердце. С той мудростью, которая к нам приходится иногда только в конце жизни, когда мы уже все потеряли, когда нас обманули и когда мы уже обманули. А они рождаются с этой мудростью в сердце и просто учат нас любить. Просто любить, без условий, без амбиций. И нас они принимают такими, какие мы есть. И этому надо научится очень многим людям в нашем мире».

Зрители отмечают, что спектакль действительно этому учит и не только доставляет эстетическое удовольствие, но и приносит пищу для размышлений: «Очень хорошо подобрана музыка, очень здорово сыграно - нет ни одного лишнего движения, все очень сдержанно, но, тем не менее, это попадание в десятку. Эта проблема становится все более и более ярко выраженной, потому что людей с аутизмом с каждым годом все больше и больше, и никто не знает, почему это происходит. Может быть это значит, что в нашем мире что-то идет не так?»

В декабре 2015 года по приглашению Ассоциации помощи людям с особенностями развития и ментальной инвалидностью состоялись гастроли спектакля в Екатеринбурге, а сейчас постановка будет показываться два раза в месяц на сцене московского театра. Средства, собранные с помощью спектакля, перечисляются в Центр лечебной педагогики, который является партнером проекта.

«Мы верим, что театр способен изменить мир – хотя бы чуть-чуть. В наших силах привлечь внимание общества к тем, кто в этом действительно нуждается. Появление проекта «Особые люди» на обновленной Малой сцене театра – приглашение к разговору на волнующие темы, который, мы надеемся, будут интересны зрителям», - отмечают в Театре на Малой Бронной.

Малая сцена Театра на Малой Бронной открылась в год 70-летия театра.

Театр «Творческое объединение мастерских (ТОМ) Голомазова» – это московский молодежный театр, созданный на основе четырех выпусков Мастерской заслуженного деятеля искусств РФ, художественного руководителя Театра на Малой Бронной, профессора Сергея Голомазова в РУТИ-ГИТИС (выпуски 2002, 2006, 2010 и 2014. Выпуск 2014 года - совместно с народным артистом РФ, художественным руководителем Театра имени Моссовета, профессором П.О. Хомским).

Театральная мастерская – еще один вид арт-терапии. Занятие театральным искусством с аутичными людьми может вызвать недоумение, но это тоже очень интересный способ работы. Театр позволяют детям с аутизмом осознать свою роль и обратиться к чувствам, которые им так трудно понять. Вы знаете, как им трудно выразить огорчение или боль. Они смеются и когда им больно, и когда они довольны, и им действительно очень сложно отличить наши чувства от своих, понять свои и наши чувства. Театральное искусство – это, конечно, громко сказано, но такие занятия помогают им одновременно научиться перемещаться в пространстве, почувствовать другого человека и выражать свои чувства. На некоторых занятиях мы учимся делать вид, что смеемся или сердимся, или что нам грустно. Есть занятия, на которых они работают парами и изображают ссору. Иногда мы изображаем настоящие семейные сцены. Мы придаем очень большое значение этим вещам, так же как мы специально просим детей извлекать очень громкие звуки из музыкальных инструментов. Мы сознательно преувеличиваем масштаб обычной ситуации.

Как я уже сказал выше, в театральной мастерской можно обучать детей перемещению в пространстве и одновременно прививать им социальные нормы. Достаточно в зале повесить занавес, чтобы устроить «сцену», и тогда можно отрабатывать перемещение по сцене: входить на нее с одной стороны, а выходить с другой. Затем можно каждый раз усложнять задание, например просить ребенка дважды пройти по сцене туда и обратно. Можно «устроить» детям встречу на сцене, можно попросить ребенка, находящегося на сцене, позвать другого, и все это «понарошку».

Нам удалось поставить спектакль по сказке «Белоснежка и семь гномов», на что потребовался целый год. Мы начали с работы над сценическим движением, как я описывал выше. Затем, просмотрев много книжек с картинками, мы выбрали эту сказку, инсценировали ее, и каждый выбрал себе роль. Естественно, что говорящие дети выбрали самые лучшие роли: Белоснежки, короля, колдуньи и охотника, который должен был убить Белоснежку. Неговорящим детям достались роли гномов, и вот тут начались большие проблемы. Роли выбраны, сюжет знаком, но ничего не получалось, и мы прекратили «репетиции». Мы начали делать декорации: деревья, мебель для дома гномов и замок. Мы сами сделали себе костюмы: у гномов это были белые колпаки и белые футболки, король соорудил себе корону и красивый плащ, охотник – шпагу и охотничий костюм, и, естественно очень красивое платье для Белоснежки… В тот день, когда дети надели костюмы, работа пошла. Дети работали с предельной концентрацией. Они действительно знали, что им нужно делать. Роли они не учили, просто воспитательница записала текст на магнитофон, и мы отрабатывали сцену за сценой, чтобы они на слух могли определить, что им нужно делать. Спектакль был показан другим детям. Во время представления произошел забавный случай. Когда умирала королева, король должен был плакать и вытирать слезы носовым платком. Но во время спектакля у него не оказалось носового платка. Он посмотрел вокруг, но вместо того, чтобы уйти за платком, он нашел меня глазами (я стоял за кулисами) и сделал мне знак, что ему нужен платок. Я бросил ему платок, и он смог продолжить!

В каком возрасте начинаются занятия в театральной мастерской? В этом спектакле принимали участие дети из средней и старшей групп детского Центра.

Понимают ли дети то, что вы им говорите? Чтобы закончить разговор о театре, я хочу напомнить вам нашу цель: научить детей самовыражаться, используя театральные приемы, то есть ставить спектакли, фантазировать, придумывать, создавать для них непривычные ситуации. Когда они сталкиваются с такими ситуациями в жизни, они не умеют ими управлять, они не умеют сдерживать свой гнев или выражать свою грусть, а занятия в театральной мастерской помогает им научиться это делать.

Мы используем в работе язык МАКАТОН, который облегчает коммуникацию, и мы убеждаемся в том, что устная речь приобретает для детей все больший смысл, даже если они не говорят. Если они знают, что могут выразить свои мысли и что их поймут, что их услышат, что они могут «говорить», не обязательно пользуясь словами, то им не нужно выражать свои чувства через агрессию, потому что у них есть другое средство, чтобы сказать, что им плохо. И, естественно, они вообще становятся более спокойными.